Егор Гайдар

Перед Вторым съездом народных депутатов СССР в декабре 1989-го рассматривались три варианта реформы. Тот самый концептуальный документ, подготовленный Ясиным и Явлинским, под названием «Радикальная экономическая реформа: первоочередные и долговременные меры»; второй – директивы тринадцатого пятилетнего плана, подготовленные группой первого зампреда Совмина, председателя Госплана СССР Юрия Маслюкова, опытного экономиста-практика, но не менее искушенного аппаратчика; и еще один, третий документ, в котором были сформулированы способы решения текущих задач, – от группы другого зампреда правительства Льва Воронина.

Как водится, радикальную абалкинскую бумагу (хотя не такой уж радикальной она была) отложили на два года и решили жить по-старому, готовясь к «тринадцатой пятилетке».

…Никто еще не понимал, что никакой «пятилетки» уже не будет.

Это был какой-то заколдованный круг, бесконечное дежавю: ровно за год до этого, в 1988-м, в тех же «Соснах» готовился доклад Рыжкова о долгосрочных перспективах развития экономики. И Гайдар, и Явлинский тоже принимали в этом участие (там, кстати, и познакомились).

Тогда ими, «молодыми гениями», руководил помощник премьера Владимир Саваков, всякий раз возвращавшийся из Совмина разочарованным: начальство не воспринимало новых идей.

Как с сочувствием писал Гайдар: «От Явлинского требовали четких и точных расчетов бурного повышения уровня жизни советского народа на ближайшее десятилетие, сведений о том, сколько яиц придется на каждую советскую душу в двухтысячном году. Он отбивался, как мог, пытаясь донести до начальства комизм яичных обещаний, впрочем, безуспешно. Шутки воспринимались плохо».

Ясин и Явлинский предлагали Абалкину подать в отставку и дружно уйти из правительства (это уже в 1989-м), объявив об этом прямо на Втором съезде народных депутатов. Нет, не были поняты. Не ушел Абалкин. Все продолжало крутиться по-старому.

В феврале – марте 1990-го они сделали еще одну попытку что-то изменить.

…Премьер Николай Иванович Рыжков, улетая с визитом в Малайзию, поручил вице-премьеру Маслюкову готовить вариант полного отказа от радикальной реформы «по Абалкину». Однако неожиданно что-то у них пошло не так. Юрий Маслюков (именно он станет первым замом в правительстве Евгения Примакова через десять лет) неожиданно обратился за помощью к конкуренту, академику Леониду Абалкину.

У академика была бумага, которую он собирался передать Горбачеву, – еще одна концепция. 13 страниц, написанных теми же Ясиным и Явлинским.

Когда Рыжков приземлился после поездки в Малайзию, у трапа самолета ему были поданы две бумаги на выбор: вариант отказа от «радикализации» и… 13 страниц Ясина и Явлинского. Бумаги предваряла совместная докладная записка Абалкина и Маслюкова, где предлагались аргументы в пользу концепции «одного удара» – внедрения рынка с 1 июля 1990-го или 1 января 1991 года. Вот что они тогда писали:

«Предлагаемое решение представляет собой весьма дорогую цену за реформу, но она будет стремительно возрастать, если сама реформа будет откладываться на неопределенный срок».

И – о чудо! – Рыжков согласился.

Была дана официальная команда на подготовку радикального программного документа. На Третьем съезде народных депутатов в марте 1990-го Горбачев должен был быть избран президентом СССР, о чем Ясин с Явлинским заранее не знали.

В конце марта, уже после избрания Михаила Сергеевича президентом, новая программа была готова.

Ее стержень – либерализация цен (а не административное их постепенное повышение) и ужесточение финансовой политики. Специалисты на базе Главного вычислительного центра (ГВЦ) Госплана рассчитывали по своей модели возможные «последствия реформ». Премьеру Рыжкову о результатах работы докладывал Яков Уринсон. В тот момент, когда были названы цифры возможной безработицы, обычно корректный Николай Иванович впал в тяжелую ярость.

Тогда ГВЦ чуть не разогнали…

В то же самое время на Горбачева поддавливали с другой стороны: была придумана модель «100 первых дней президента». В «Волынском», по воспоминаниям пресс-секретаря генсека Андрея Грачева, засели «сразу три бригады “писарей”, имевшие каждая свои поручения и своего творческого руководителя. Усаживаясь в обеденное время за длинными, уже уставленными закусками столами, члены групп ревниво поглядывали на партнеров».

На подготовку экономической составляющей «100 дней» были брошены помощник генсека Николай Петраков, два замзава экономическим отделом ЦК КПСС Владимир Можин и Анатолий Милюков, а также мозг и основное перо этого документа, тогдашний молодой консультант ЦК Борис Федоров (в дальнейшем первый вице-премьер и министр финансов России).

Борис Федоров писал в своих мемуарах: «В результате получился, на мой взгляд, весьма солидный – для того времени – программный документ, который Н. Петраков передал первому и последнему Президенту СССР М. Горбачеву. Мы все были очень взволнованы – хотелось верить, что нам удалось, наконец, повлиять на ход событий в экономике (курсив наш. – А. К., Б. М.).