Эгоистка

– Ну… Э-э… Я… Девочки сказали, что это больно, – наконец сказал он.

– О.

– Я сделал тебе больно? – забеспокоился он. – Если да, то я бы не хотел, чтобы ты думала, что тебе нужно сделать это снова.

– Но я хочу думать об этом, – я поцеловала его в грудь, – я ценю твою заботу, но, если ты больше никогда не будешь меня так трахать, я буду очень, очень расстроена.

Он испуганно засмеялся, но я почувствовала, как он немного расслабился, когда прижался ко мне носом.

Мы оставались в таком состоянии слишком долго, держа друг друга в тускло освещённой комнате для гостей, время от времени задавая вопросы и получая ласковые, честные ответы.

Некоторое время спустя Дани высвободил свои руки, нашёптывая чушь о том, что ему надо одеться и идти домой.

– Но я хочу, чтобы ты остался, – сонно сказала я.

– Я хочу остаться, – ответил он, натягивая джинсы, затем подошёл к сумке, которую я оставила на комоде, вытащил пижаму, которую я принесла, и принёс её мне, – но я не хочу, чтобы Блэр узнала об этом.

Я взяла у него пижаму.

– Да, но…

Он ухмыльнулся, когда я замолчала.

– Но я прав?

Я сглотнула, затем надела пижаму.

– Тогда останься и побудь со мной ещё немного, – попросила я, – пока я не засну. Я лучше сплю, когда ты рядом.

Что-то в моём голосе заставило его остановиться. Он положил рубашку на комод и снова забрался в кровать в одних джинсах.

Я закончила надевать пижаму и свернулась калачиком рядом с ним, когда его руки легли на моё тело.

Он был прав. Это было правдой.

Он был прав, но не это заставило меня остановить его.

Я сделала это, потому что он сказал: «Я».

Я знала, что Дани заботился обо мне и Блэр ещё до того, как появились «мы». То, как он заботился обо мне и о ней, было неопровержимо.

Но в тот момент, когда я услышала: «Я не хочу, чтобы Блэр узнала об этом», – всё изменилось. Эта фраза сказала больше, чем что-либо ещё.

Он серьёзно относился к этому.

Он хотел убедиться, что с моей дочерью всё в порядке.

Он не хотел, чтобы она узнала, войдя в комнату и обнаружив нас вместе. Боялся, что это могло её расстроить.

Это коснулось моего сердца, из-за чего мне было ещё труднее отпустить Дани домой. Это означало, что я умоляла его остаться со мной, пока я не засну, хотя знала, что он невероятно устал. Это была полностью моя вина, что он тоже заснул.

Я проснулась дезориентированной, слова в моей голове, которые я слышала во сне, эхом отражались, пока я не поняла, что они означают:

– Мама! Мама! Санта пришёл, пока мы спали, и…

И что?

Были руки вокруг меня. Мне понравилось, что меня обняли.

Ко мне прижалось тёплое сонное тело. И мне это тоже понравилось.

За исключением того, что оно встряхнуло меня, неловко толкая меня головой.

– Вот чёрт, – сказала Блэр мужским голосом, что было странно, потому что в прошлый раз, когда я проверяла, у моей дочери не было мужского голоса.

А потом я поняла, что Дани всё ещё был рядом со мной.

– Мама?

Я открыла глаза. Сердце бешено колотилось, когда я села и увидела свою дочь, стоящую у изножья кровати, со светлыми волосами, распущенными с одной стороны и взлохмаченными с другой, а глаза были большими, как блюдца, когда она смотрела на нас.

Рядом со мной замер Дани. Его сердце билось так сильно, что я чувствовала это.

По крайней мере, на нём были штаны. Слава богу, он настоял на том, чтобы мы оделись.

– Блэр, – слабо сказала я, – с Рождеством?

– С Рождеством, – повторила она, всё ещё не мигая, глядя на нас двоих.

Я откашлялась, пытаясь избавиться от сна в голосе.

– Знаю, что у тебя, вероятно, есть вопросы и…

– Дани твой парень? – спросила она.

Я беспомощно посмотрела на него.

– Я, м-м-м… Я собиралась сказать тебе, сладкая, но да, мы…

А потом она вскрикнула, развернулась по кругу и вылетела из комнаты.

– Леона! – услышала я её крик. – Леона, это сработало!

– Что сработало? – спросил Дани.

Прежде чем я успела сказать, что понятия не имею, о чём говорила моя дочь, панические шаги восьмилетних детей с грохотом спустились по лестнице и ворвались обратно в комнату.

Дани резко вдохнул, когда Леона завернула за угол, отставая от Блэр на несколько дюймов.

– Дядя Дани! – крикнула она.

– Вот дерьмо, – раздался взрослый голос где-то над нами.

Блэр заползла на кровать и обняла меня за шею, практически вибрируя и говоря так быстро, что я едва успевала за ней.

– Мы с Леоной спросили Санту, можете ли вы с Дани быть парнем и девушкой. Он сказал, что подумает, но его магические способности не заставляли людей влюбляться. Леона сказала, что Санта может делать всё что угодно, поэтому мы использовали все наши рождественские пожелания. Поэтому я не могла тебе сказать! Это бы не сбылось. Но я ничего не сказала, и всё сработало, оно сбылось!

Где-то в этой череде тарабарщины Эшли сбежала по лестнице и присоединилась к нам.

Леона исполняла странный прыжковый танец и схватила маму за предплечье, как только она вошла.

– Мама, дядя Дани и Кэт теперь парень и девушка! Санта исполнил рождественское пожелание Блэр!

Я могла бы плакать.

Чёрт.

Я очень старалась не плакать, но это было чересчур, понимаете?