Его забавы, ее заботы

И он знал, несомненно, знал, что нашел способ раздуть те угли страсти, которые так привлекательно тлели в ней. До полного уничтожения в их пламени всякой сдержанности.

Но сможет ли он сам остановиться, если одна только мысль о предстоящем сводила его с ума, если он так сильно желал ее прямо сейчас?

Тихим прерывистым шепотом он спросил:

— Хочешь закончить ужин?

— Не думаю.

— Пойдем?

Он оплатил счет, помог ей надеть пальто и вывел на морозный октябрьский воздух, где их дыхание превращалось в пар. С неба падали крошечные снежинки.

Путь до ее дома занял десять минут. Никто из них не сказал ни слова. С каждым шагом в нем нарастала жажда.

Он мог всю ночь любить ее. Сознание этого жгло его. Но смотри шире, предостерег его внутренний голос. Ей нужна твоя помощь. Не спеши. Если поспе

04

шишь, то другого такого шанса может больше никогда не представиться.

А одной ночи с нею ему будет мало!

Он оставил машину на подъездной дорожке ее засыпанного снегом бунгало и пошел с ней к крыльцу. Она достала ключи. Он взял их из ее рук и открыл дверь.

По крыльцу, как живые, метались тени. Она повернула к нему лицо и неуверенно прошептала:

— Хочешь?..

Это было единственное приглашение, в котором он нуждался. Он поцеловал ее глубоко и медленно. Сегодня вечером он мог себе это позволить — целовать и целовать, положив начало ее счастью. Но когда она обвила его шею руками и крепко прижалась к нему, желание поглотило его, как лесной пожар.

— Да, — шептал он между горячими, сумбурными поцелуями, плечом открыв дверь. — Хочу! Да!

Глава седьмая

Продолжая целоваться, они вошли в прихожую. Острая радость нарастала так бурно, что единственной мыслью, оставшейся у Джейка, была мысль о немедленном обладании Брианой.

Не прерывая поцелуя, он расстегнул ее пальто, блузку, стянул и отбросил их. Она кое-как справилась с его пиджаком, рубашкой, «молнией» брюк. Одежда покрыла весь пол в направлении спальни.

Когда обнажилось ее соблазнительно-теплое тело, он оставил эротическую игру с ее языком, чтобы коснуться груди и наполнить ею рот.

Тихий стон, вскрик. Ее пальцы в его волосах…

Нетерпение охватило его. Он отнес ее на кровать и сдернул последний барьер белого кружева вниз по ногам. Длинным ногам. Атласной коже. Прекрасно. Прекрасно… Пламя в ее напряженном взгляде, зажигающее его кровь.

Бриана… его. Проникнув в ее тело, он жадно любил ее — то, о чем он мечтал так долго, — и живое тепло ее затягивало его. Величественное блаженство! Он хотел продлить его, чтобы разделить с ней, но не смог сдержаться. Его страсть вырвалась из-под контроля, бушуя и сопротивляясь, потом взорвалась восторгом, совершенно оглушившим его…

Он долго не мог пошевельнуться, не мог вздохнуть. Просто крепко держал ее в объятиях, сотрясаемый дрожью.

Она все еще лежала, уткнувшись лицом в его плечо, а в его уме забилась страшная мысль.

Он вел себя как животное. Хуже, чем животное, ему ли не знать: он сорвал с нее одежду, бросил ее поперек кровати и овладел ею как дикарь.

— Бриана? — Он тронул все еще дрожавшей рукой шелковые ароматные пряди ее волос. — Ты в порядке?

Она кивнула. Прижимаясь щекой к его плечу, она явно прятала лицо, чтобы не встретиться с ним взглядом.

Угрызения совести нахлынули на него: он предложил ей помощь, а в результате — если в какой-то момент возникла какая-нибудь из ее проблем, то он, конечно, не заметил, поскольку был целиком поглощен собственными ощущениями.

И все же, как бы мысленно он ни проклинал свое пещерное поведение, отречься от сознания того, что обладал ею, он не мог. Она, обнаженная, лежала рядом с ним, на постели, женщина, за которую он боролся так долго. Если бы она чуть-чуть подвинула соблазнительное, стройное тело, все еще горячее и влажное после акта любви, она поняла бы, насколько он действительно животное. Потому что он опять желал ее.

— Прости, если я был… груб или слишком тороплив, — прохрипел он. — Не знаю, что на меня нашло. Я обычно не… Полагаю, это не то, что… — Он замолчал, не в силах даже самому себе объяснить, почему он так отчаянно ее желает. Что, если он сделал еще хуже? Что, если он чертовски напугал ее, отняв у нее всякую надежду получить полное наслаждение от секса? Он должен знать. Он должен все поставить на свои места, любой ценой.

— Бриана! — Чтобы заглянуть в ее лицо, он переменил положение, заставив ее поднять голову. — Я сделал что-нибудь, что тебе не нравится, что-нибудь тебя расстроило?

Сначала он думал, что она не ответит — слишком внимателен был взгляд карих глаз на зарумянившемся лице. Но мгновение спустя она отозвалась задушенным, затихающим голосом:

— Если и сделал, то все произошло так быстро, что заметить это у меня не было времени.

Непонятно — блеск в глазах, легкий изгиб губ. Дразнится?

— Я слышала, что тебе нравятся импульсивные женщины?

— Так ты считаешь, что я слишком импульсивен? — Он подхватил ее и подмял под себя, смакуя ощущение прикосновений к ее коже. — Хочешь переиграть?