Его высокоблагородие

Смотрит герой на заснеженный лес,
Смотрит и думает: Вот же залез!
Если б я знал, что так будет печально,
Лучше бы, может, я раньше отчалил?
В море утоп бы, замерз бы на поле,
Иль в эмиграции… или в Херсоне?

Сразу бы помер – иль в рай, или в ад!
А так вот болтаться – чем виноват?
Вот же накаркал, мол, шанс чтоб сначала.
Словно один раз прожить было мало.
Вот и допрыгался, дери его мать…
Нет бы попроще чего пожелать!..[55]

– Браво, браво! – Кет захлопала в ладоши и весело расхохоталась. – А при чем здесь заснеженный лес?

– Не знаю, к слову пришлось, – я сделал еще глоток и отдал виски Кет.

– Ты хотел начать все сначала? – уже серьезно поинтересовалась она.

– Да… нет… – неожиданно смешался я. – Не знаю. Может быть…

– Мы еще вернемся к этому разговору, – пообещала Кет и, прикоснувшись к моему плечу, сказала: – Сильно он тебя? Давай посмотрю…

После перевязки стало легче. Гораздо легче. Не знаю, в чем дело: в ее ласковых умелых руках либо в профессионализме, а может, в опустошенной бутылке виски, но боль в ранах почти утихомирилась, а головокружение стало потихоньку проходить.

Потом я помог ей туго стянуть поврежденные ребра, после чего мы наконец-то занялись трофейным портфелем.

Признаюсь, в своей прошлой жизни я имел дело с драгоценными камнями, но такое количество алмазов увидел в первый раз. Впечатляет, знаете ли. Но пока эта кучка похожих на стеклянное крошево камешков является не более чем источником смертельных проблем и ровным счетом ничего не представляет в финансовом выражении. Разве что только гипотетически. Но посмотрим. Не выбрасывать же почти сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Пускай пока еще виртуальных.

Камни оказались расфасованы в маленькие мешочки, на которых был проштампован знак Государственного казначейства Российской империи, количество штук и общий вес в каратах. Так что, когда дошло дело до дележки, никаких проблем не возникло: мы поделили добычу ровно пополам.

– Что дальше?

– Дальше, – задумчиво протянула Кетеван. – Дальше мы с тобой через неделю отправимся на пароходе в Марсель. Билеты я закажу завтра.

– Мне заказывай два билета. Денег не жалей. Отдам.

– Возьмешь ее с собой? – возмущенно фыркнула грузинка, сразу став похожей на дикую кошку.

– Да, – не стал я отказываться.

– Хорошо, – неожиданно легко согласилась Кетеван. – Но тебе придется оставить девчонку где-нибудь в Европе, пока мы не решим вопрос.

– Я подумаю над этим.

– Уйдешь сейчас или останешься? – Кет заглянула мне в глаза.

– Пойду… – с некоторым усилием отказался я. Перспектива ковылять куда-либо в таком состоянии даже пугала, но оставаться здесь ночевать не хотелось еще больше. Можно проснуться и обнаружить свою голову в тумбочке рядом с кроватью. Нет уж, увольте. Хотя… если честно, первоначальная злость на Кет уже куда-то ушла. Исправилась она, что ли. Но настороженность все равно осталась и останется навсегда. Так что домой.

– Как хочешь, – с деланой безразличностью пожала плечами Кетеван. – Но чаем я тебя все-таки напою. А еще у меня есть целая корзинка сладостей от кондитерской Чизелли. Шоколадные эклеры и бомболони у них просто волшебны. Будем восполнять твою кровопотерю.

Настроение не располагало к задушевным беседам, но разговор начался как-то сам по себе. Не по моей инициативе.

– Что ты будешь делать после того, как мы опустошим царский счет? – Кет поставила стакан на поднос и потянулась за портсигаром.

– Для того чтобы снять средства, надо, чтобы они были там, откуда ты их собираешься снять, – назидательно ответил я ей. – Как ты думаешь, почему царская семья мертва? Вся семья, без исключения, вплоть до малышей. При том, что красным было бы гораздо проще договориться и выторговать за их жизнь немало преференций для себя.

– Царь был для русского народа объектом священного поклонения, – уверенно ответила Кетеван, – своеобразной иконой, способной всколыхнуть массы и опять повести за собой. А его смерть просто убрала очень сильный источник раздражения для толпы. Так что в любом случае Николая нельзя было оставлять в живых. Ни его, ни его наследников.