Его Высочество Ректор

Что он делает? Почему прекратилось это блаженство?

Через секунду Кронвиль вернулся, держа в руке нечто металлическое.

Наручники. Рядом с кроватью в тумбочке у него лежат наручники. Я не знала пугаться мне этой новой информации или растекаться от нее лужей по асфальту.

— «Решать мне», так ты сказала, кажется? — усмешка вновь заиграла на его лице. Медленно, будто давая мне время передумать, он надел и защелкнул наручники на моих запястьях, провернув цепочку между столбиками изголовья.

Как во сне. Господин ректор приковал меня к кровати, как в том моем недавнем сне.

— Я хочу тебя, — повторяя саму себя, сказала я ему.

Прижатая к внутренней части моего бедра эрекция еще больше напряглась, но он тут же отодвинулся, словно не хотел дать мне почувствовать вкус победы. Сдвинувшись так, что лицо его оказалось на уровне моих ребер, он принялся покрывать мою кожу горячими поцелуями, перемежая с касаниями языком… И только спустя где-то минуту я поняла, что он постепенно спускается… все ниже… и ниже… и ниже.

Туда… он направляется… туда… Господи, или кто бы там ни был на небесах, пожалуйста, не дай ему остановится…

Алисия стеснялась, просила его не делать этого… она, видите-ли, в душе с утра не была. А я так вообще мылась вчера, а потом еще и бегала — и мне было с большой буквы НАПЛЕВАТЬ.

Весь мой мир сосредоточился на влажном, горячем следе, что оставляли его губы… Приоткрыв рот, я замерла под ним, сжимая его ляжками, мысленно пытаясь ускорить этот мучительно-медленный «путь на юг». Однако, добравшись до кромки моих трусов, доктор Кронвиль вдруг остановился, будто задумался. Рыкнув взбешенной тигрицей, я ударила его пяткой в спину… он зашипел в ответ и, вместо того, чтобы повиноваться мне и продолжить ласки, вдруг сел, поймал обе мои ноги и прижал их к кровати.

— Что? Что такое… — ошалело спросила я, вкладывая в этот вопрос все свое возмущение. Может, он хочет, чтобы я умоляла его? Да пожалуйста, сколько угодно!..

Я уже приготовилась вспоминать все пошлости, какие только знаю на языке Шекспира… Как вдруг господин ректор отпустил мои ноги. Подсунув руки мне под попу, он приподнял меня над кроватью и легко поцеловал в самую середину треугольника моих трусов. Потом положил меня обратно на кровать… и встал. Просто встал, черт его раздери!

— Я вернусь через пару часов. И вылижу тебя всю. Внутри и снаружи, — пообещал он мне тем же спокойным голосом, каким читал лекции на парах.

Потом взял с кресла тяжелый шотландский плед, накрыл меня им и спокойно вышел из комнаты.

* * *

Минут пятнадцать я парила в облаках, слыша лишь собственный пульс в ушах… чувствуя, как влажная от его рта ткань лифчика постепенно охлаждается, как сохнет дорожка от поцелуев на моем животе… Все тело, казалось, было пронизано электрическим током — каждая клеточка превратилась в отдельную, самостоятельную точку G. Перед глазами плясали круги, пальцы ног непроизвольно скручивались и поджимались.

«Вылижу тебя всю. Внутри и снаружи.»

О господи! Между бедер все пылало… Возбуждала даже тяжесть пледа, которым меня накрыли — изгибы шершавой поверхности казались прикосновениями рук. Я застонала и сжала этот плед коленями, поворачиваясь на бок. О, если бы он оставил хоть одну из моих рук свободными…

Пусть ищет компромат, пусть похищает меня, пусть отчисляет… Главное, чтобы сдержал свое обещание. Потому что мне никогда прежде не делали… этого. Не целовали, а тем более, не… вылизывали… там.

На самом деле, как я не старалась казаться самой себе опытной и «прожженной», настоящих сексуальных партнеров у меня было всего трое. Вышеупомянутый Костик, имевший весьма «пацанское» представление о сексе — это когда девочку можно и так, и эдак, но приласкать ее интимное местечко или позволить ей приласкать себя? Боже упаси! С ним было хорошо и по-первости даже интересно. А, по сравнению, наверное, с девяносто процентами российских парней, он был просто само совершенство.

Вторым был тот самый Лелик, который возжелал сделать меня своей госпожой. До нашего фиаско с плеткой, мы с ним занимались сексом всего несколько раз — довольно вяло и безыскусно. После того, как мы расстались, у меня вообще возникло подозрение, что он латентный гей.

Ну, и третьим, уже здесь в Англии стал вполне адекватный парень, студент-программист из Хаммерсита, с которым я практиковала английский между сессиями качественных постельных игр. И тоже, как назло, без этого. То есть, я ему — да, а он мне — в лучшем случае, вокруг расцелует и давай снова… детей делать.

А тут — такое откровенное обещание. Да еще и вкупе с наручниками, подтяжками, секретностью, опасностью, застарелой враждой и всем прочим. Прям эротический коктейль Молотова получался.

В общем, если он со мной… того… как с Алисией… отдам ему на хрен этот компромат сама. В благодарность за услуги.