Его выбор (СИ)

– Ты из-за щенков это все? – вдруг резко распахиваю глаза и смотрю безразлично в его – беспокойные, волнующиеся напротив, просто хочу знать права ли я, потому что в парность я не верю, иначе бы тоже что-то чувствовала, а я ничего – будто выжженная земля вместо сердца. А он, видимо, не понимает вопроса, не отвечает, молчит, только смотрит в глаза, что-то разыскивая в них.

– Не из-за них, – качает годовой, – как ты не понимаешь? Ты все для меня.

– Тогда зачем все это, Макс? Зачем? Это неправильно – командовать, заставлять и рычать, если что-то не нравится, кусать, чтобы испытывала вожделение, так не должно быть.

– Так, научи как должно? Я просто, – чешет лоб и тянет свои волосы на голове, – я не знаю.

– Поздно, – зажмуриваюсь и отворачиваюсь к стене, сворачиваясь в клубок на диване, на который он меня положил, а ведь я даже не заметила, как в доме его оказалась, разговор в машине помню, а дальше пустота, будто выпала на несколько минут из реальности.

– Я все сделаю, только скажи, – слышу его тихое за спиной, но не отвечаю.

Пусть уйдет, пусть оставит меня и он будто слышит мою молчаливую просьбу – поднимается, диван под его весом пружинит, а затем раздает хлопок двери. Ушел, слава Богу.

========== Глава 18 ==========

Несколько дней, пока мама в больнице, пролетают для меня как в тумане. Что-то делаю, куда-то иду, навещаю маму, надевая на лицо маску безмятежности, большой радости за нее, и это все под надзором альфы, что хищной птицей кружит над моей головой, не давая расслабиться. Жалею ли я себя? Жалею. Разве я заслужила? Что я сделала такого, чтобы жизнь вот так меня наказывала? Дети… мужчина… из вида, которого стоит опасаться. Первая близость… отобранная им – все неправильно. Хочется, чтобы все это было сном, но я так и не просыпаюсь.

– Маленькая, мороженое хочешь? – спрашивает мужчина, когда мы возвращаемся из больницы.

Не на машине, правда – пешком, еще и за руку держит, чтобы не вырывалась? Или, чтобы всем показать, что у нас все хорошо? А у нас – нет, ни капли, я просто молчу большинство времени, впав в какую-то апатию, когда все равно, что происходит, лишь бы не трогали, но меня с упорством – трогают. Зато для прохожих, что видят нас на улице, наши соединенные руки, видимо, хороший знак, потому что провожают нас улыбками, кто-то даже подходит и поздравляет альфу. Не меня, конечно, меня не с чем поздравлять – его.

Не отвечаю, смотрю вперед, он что-то говорит о хорошей погоде, об отпуске, а я слушаю краем уха, но в голове все прокручиваю разговор с мамой в больнице:

– Я была неправа, насчет них, нельзя судить о целом виде только из-за одного, что сделал больно.

– О чем ты мама? – спросила я тогда, но мама отвела взгляд и так и не ответила, только Максу начала дифирамбы петь. Какой он хороший, замечательный… что не оставил ее в беде, а ведь она никто ему, даже не в его стае, а мне зубы сводило от восторга направленного на оборотня, что разрушил мне жизнь.

– А ты знала, что мы подписали вхождение в стаю Кристиана? – спросила аккуратно, выискивая ответ на ее лице, а мама… мама отвела взгляд, неловко ей стало под моим внимательным, и этот жест уже стал ответом. Как она только могла? Подумала я. Мы же вместе ненавидели оборотней, вместе против них были… а сколько раз она мне говорила избегать их общества, не разговаривать, переходить на другую сторону дороги, если увижу оборотня? Не сосчитать. А теперь, оказывается, знала… но мама поспешила объяснить.

– Не сразу, милая, ты же помнишь, как мы радовались, что мне такую работу предложили? – я кивнула, а она продолжила, – это же такой рост – сразу в начальники, плюс зарплата высокая, премии. Мы бы больше нужды не знали… Вот я и повелась на золотые горы, дом здесь купила, радовалась, что переехали, я ведь даже, когда на работу вышла в первый день, чтобы с коллективом познакомиться, еще не догадывалась о подводных камнях. Помнишь же мое негодование, когда выяснилось, сколько оборотней здесь? – мой кивок снова был тому подтверждением, – так вот, я и высказала свое к ним отношение… – замолчала она, а я переспросила.

– А дальше?

– А дальше… про увольнение ты же помнишь? Помнишь, конечно, вот и пригрозили мне им, но я не так увольнения боялась, как жить с ними не хотела, не испугалась. «Увольняйте», – сказала, но Кристиана разозлило непринятие его авторитета, вот он и пообещал мне, что дом мы здесь не продадим, даже если уедем. А ведь мы все сбережения потратили, у нас бы ничего не осталось, я не могла тебя так подвести. Пришлось подписать у мэра согласие. У меня просто выхода не было, понимаешь? А потом эта болезнь… – я отвела взгляд в сторону, понимаю все, конечно.

Она ведь, как и я в ловушку попала, и так неприятно от этого стало, но не настолько сильно, как от ее последующих слов, вот они-то меня и добили. Потому что она под гнетом обстоятельств изменила свое отношение к оборотням в лучшую сторону, а я… я так и осталась задыхаться непринятием.