Его Уязвимость

Откидываюсь на спинку стула со специальной удобной ортопедической подушкой для спины, а кажется, что на гвозди натыкаюсь, настолько напряглось все тело.

Есть нюанс. Для Каца я подготавливаю документы, порывшись в архивах, подняв то, что нашла в базе, а данные, что у меня на руках, отличаются…

Несильно, конечно, но это дает мне понять, что Димитрию дали не совсем то…

Заметить можно, только сопоставив.

Выдыхаю сквозь стиснутые зубы.

Жаль, что я проработала в бухгалтерии и даром свой хлеб не ела, простой секретарь не заметил бы...

В голове лампочками мигает только один извечный вопрос:

Что делать?!

Хватаю ручку со стола и принимаюсь нажимать на несчастный колпачок, выдвигая и задвигая стилус. Характерные щелчки бьют по нервам.

Вот именно то, что Олег Петрович просил меня “не заметить”.

Резко ныряю в воспоминания и приторный голос режет сознание страшными угрозами:

– Катерина, ты ведь понимаешь, насколько мы все зависим от своих рабочих мест…

Рано или поздно Димитрий Иванович уедет…  А я останусь у руля. Я останусь. Елецкая, и ты… Ты тоже останешься здесь…

Все, что прикажу, сделаешь. У меня на тебя такие козыри имеются… Один твой неправильный шаг и Федора можно сразу в колонию для несовершеннолетних c таким-то послужным списком…

– А если я все расскажу Димитрию?!

– Попробуй, Елецкая. Твое слово против моего. И помни, кто Я и кто ты…

– Господи… что же мне делать?!

Всхлипом срывается с губ и в глазах обзор застилает пелена. Слезы скапливаются, давят безысходностью, нестерпимо жгут, пронизывая тысячами острых игл, прорываясь наружу капельками, беззвучно ударяющими по документам…

– Что делать?!  

Можно ведь сделать вид, что я не вскрыла базу. А просто перевела текст, не заморачивалась и действительно “не видела”. Не все референты разбираются в тонкостях бухгалтерии, не каждый может заметить тот гордиев узел, который предполагается разрубить…

Сжимаю ручку и уже палец болит из-за того, с какой силой я жму на колпачок. Звук назойливого непрерывного щелчка заставляет оставаться на плаву, чтобы не впасть в истерику.

Жму так часто, что вскоре монотонный безумный треск достигает своего апогея.

Мой брат…

Наша жизнь…

Одно решение и последствия…

Они не заставят себя ждать.

Я знаю.

Интуиция кричит об опасности. Чертово шестое чувство вообще активизировалось слишком сильно после того, как в мою размеренную жизнь проник магнат.

– Что же ты будешь делать, Катя?

Проговариваю вопрос. Прикрываю на миг глаза.

Откладываю ручку со звонким хлопком.  

– Дура ты, Елецкая. Причем полная.

Нажимаю на значок печати на экране компьютера.

Как только бумага выплевывается из навороченного аппарата, который весьма отличается от того, с которым я работала в нашей маленькой коморке, фокусируюсь на документах и вникаю еще раз.

– Нет, ты не дура, Катерина, ты просто идиотина…

Проговариваю тихонечко и поднимаюсь с места. Иду в направлении двери, за которой восседает мой кошмар.

Сжимаю в руках кожаный переплет папки, бью по красивой деревянной поверхности двери несколько раз.

Стук кажется оглушительным.

Получаю дозволение и быстро проскальзываю в кабинет.

– Мистер… Кац… – обращение выходит хриплым, горло сильно саднит, словно я плакала навзрыд или же орала, захлебываясь криком безнадежности…

Останавливаю взгляд на мужчине, работающем за столом.

Собран как всегда. Одет с иголочки. Идеален. Глянцевая картинка снаружи, а под ней…

Боже, почему он мне видится гюрзой, способной убивать с хладнокровностью этой твари?!

– Можно? – задаю мучающий вопрос, и где-то внутри какая-то моя часть хочет, чтобы он мне отказал, сославшись на занятость.

Глупо. Но человек всегда жаждет отсрочки неизбежного.

Меня знобит, а змей-искуситель поднимает на меня изумрудный взгляд, аура опасности сшибает моментально.

– Проходи.

Зеленые глаза рассматривают. Сегодня я в строгом деловом платье ниже колен и пиджаке, ноги в черных колготках и лодочках. Волосы в косу уже не заплетаю, во избежание, так сказать.

Помню, как он наматывал ее на кулак, и только от этого воспоминания кровь приливает к щекам.

Делаю робкие шаги, и замираю на середине кабинета.

– Слушаю.

– Я… – голос не слушается, фраза обрывается, воздух заканчивается, в легких чувствуется давление.

Стресс. Паника. Дрожь в кончиках пальцев.

– Катрин.

Односложные фразы босса действуют отнюдь не успокаивающе, наоборот.

Подмечаю, как чуть облокотился рукой о стол и отставил в сторону стилус.

Мое состояние не могло ускользнуть от этих изумрудных омутов. Кац выжидает. А я слышу грохот крови в собственных ушах.