Его ученица

В моем случае — это Элла Стивенс. Красивая богачка, покорная, но с зачатками строптивого характера и упрямства. Все, как мне нравится, черт подери!

Поехать с ней было моей великой ошибкой.

Особенно после того, как я узнал о нашей с ней встрече несколько лет назад. Когда узнал о причине ее появления в моем клубе и о мотивах быть такой настойчивой. Я вижу ее взгляды, вижу ее реакции, замечаю, что мне она позволяет куда больше, чем кому-то другому. Получаю от этого удовольствие, тешу эго, но игнорирую. А точнее, игнорировал вот вплоть до данного момента. Я, наверное, сам виноват, вывел ее на эмоции и Золушка перешла черту. Теперь сохранить баланс будет до невозможности сложно.

Что делать теперь?

Поперся, придурок, защитник хренов!

Когда узнал, что ее выдают замуж против воли, причем за какого-то мутного перца, это меня дико взбесило. Ее так трясло от страха во время этого рассказа, что убивать хотелось всех, кто обидит. Отца, который поднял руку на дочь, в первую очередь!

Нашел ее телохранителя, убедил поменяться местами, на что тот пообещал меня пристрелить, если что-то пойдет не так и с Эллой произойдет беда. В первую очередь, конечно, я гнал за ней, чтобы восстановить воспоминания. Не хотел ждать возвращения девушки, да и, к тому же, помочь тянуло. А сейчас…

Большая-пребольшая ошибка, поехать сюда с ней.

Она стоит, задыхается, испуганная и растерянная, переминается с ноги на ногу. Глаза блестят от нахлынувших слез, похоже, тоже поняла свою ошибку.

Бляха! Ну ведь все отлично было! Держался на расстоянии, и ей хорошо, и мне нормально, а сейчас…

“Лучшая защита — это нападение”.

Я повидал многое. Каких только не используют способов для ведения и развязывания войн. А этот поцелуй ничто иное, а хренова диверсия! Глупая, из-за таких необдуманных нападений и развязываются войны. С жертвами, смертями и предательствами. А в нашем случае, воевать буду я с собой и всеми остальными за нее. И это уже будет не тихая “холодная война”, а настоящие боевые действия со взрывами, эмоциональными всплесками и жаждой единолично обладать.

Она не моя и ею не будет, я это прекрасно понимаю и поэтому особо губу-то не раскатывал. Вот только сейчас, как у наркомана просыпается зависимость. Я попробовал, словил кайф, пусть даже всего на секунду, но он был настолько яркий, что уже хочу еще.

“Чужого не надо, но свое не отдадим”, - так говорил наш командир. Вот сейчас мне почему-то хочется жирной ручкой вписать имя Золушки в графу “мое”. Как по щелчку пальцев, она разбила в пух и прах мою оборону, перевернула все с ног на голову. Смотрю ей в глаза и ищу в себе силы не сорваться.

— Прости, — еле слышно шепчет Элла.

— Жалеешь? — молчит в ответ. — Мне сделать вид, что ничего не было?

Не уверен, что получится.

— Как хочешь, — отвечает она и, противореча себе, отрицательно мотает головой. Язык тела выдает ее с потрохами.

— И что ты предлагаешь с тобой делать? — спрашиваю я.

Испытываю яркое чувство дежавю, кажется, я уже говорил ей эту фразу, когда Золушка первый раз появилась на пороге моего клуба.

— Ничего, — бросает она и без оглядки выбегает из спортзала.

Типичная девочка, мать твою…

25

Элла

Дура!

Выбегаю из спортзала и мчусь к себе в спальню, как можно скорее. Я все испортила, теперь все точно кончено… Он больше не захочет иметь со мной никаких дел, он будет сторониться, отталкивать еще сильнее. Прекрасно осознаю, что такая почти влюбленная дура, как я, ему никогда не была нужна, но сейчас все совсем плохо. Ровно до этого момента у меня были все поводы мечтать и надеяться на взаимное притяжение.

Слезы застлали глаза и я бегу к лестнице как можно скорее. Хочу лечь на кровать, накрыться одеялом и сделать вид, что ничего не было. Что это сон. Вот только губы жжет, душу тоже прожигает от странного чувства досады, а легкие сдавливает невидимым жгутом.

— Мисс! — слышу басовитый голос охранника за спиной и оборачиваюсь на ходу.

Со всей дури влетаю спиной в кого-то и мы вместе падаем на пол под звон бьющейся посуды. Растерянно осматриваю себя и горничную, перепачканную разномастной едой.

— Простите, — тихо говорю я и помогаю собрать побитые чашки на поднос.

— Не нужно мисс, вы не виноваты, это я не смотрела куда бегу, очень торопилась отнести поесть, — отрицательно мотает головой девушка. — Вы не поранились? — испуганно рассматривает меня горничная.

— Все в порядке, — по крайней мере на первый взгляд я не обо что не порезалась.

— Вы можете идти, я справлюсь. Еще раз простите! — говорит девушка.

Отряхиваюсь, хотя особо и не изгрязнилась, после чего поднимаюсь к своей комнате. Захожу внутрь и хочется разрыдаться прямо на пороге, вот только делать этого нельзя, за каждым моим действием могут наблюдать. Именно поэтому я беру полотенце, чистые вещи и направляюсь в ванную. Настраиваю воду, ощущая как теплые струи душа полосуют мою спину, а я горячие слезы вычерчивают дорожки на щеках.

Все испортила.