Его сын

Больше всего Кеноби удручало не то, что Вейдер нашел Люка, это еще как-то можно было пережить. Джедая печалил тот факт, что среди белых лучей метались черные, сливающиеся по цвету с тьмой ситха. Что могло произойти на планете, чтобы ребенок, пятилетний ребенок, так быстро и резко погрузился во тьму? Кто его похитил, кто стал его учителем – а то, что такой был, джедаю стало совершенно ясно – что он сделал, чтобы малыш с такой готовностью сменил сторону Силы?

Ведь родился Люк совершенно, абсолютно Светлым, это видели все, так почему? Или… Они не заметили червоточины?

– На солнце пятен не видно… – пробормотал магистр, задумчиво поглаживая бородку и отмечая краем сознания, что пора ее подкоротить. Шаак Ти покосилась на мужчину, но ничего не сказала, размышляя о неисповедимости путей Силы.

Магистр отлично чувствовала невероятную радость ребенка, который встретил отца так, словно знал его с рождения, и облик ситха, устрашающе действующий на разумных, его совершенно не испугал. Почему? Вообще, реакции Люка выбивались из привычных рамок. Достаточно отметить тот факт, что он не атаковал схватившего его ситха, даже находясь в помраченном состоянии разума. Опять-таки, почему? Почуял родную кровь? Или… Тьма стала для него привычной?

* * *

Люк вертел головой во все стороны сразу, пытаясь объять необъятное. Сначала его поразили видом ИЗРа в космосе, позволив рассмотреть громадный металлический клин на фоне звезд, потом ему милостиво разрешили насладиться видом изнутри, так сказать.

И все это – не слезая с рук Вейдера!

Ребенка просто распирало от гордости и счастья, он так фонтанировал эмоциями, что Энакин начал улыбаться под маской, криво, напрягая отвыкшие от такого мышцы. Ситх всем своим существом впитывал направленное на него восхищение цепко держащегося за шею сына, то и дело потрясенно ахающего и охающего.

– Это твой корабль? – прошептал ребенок, наклонившись.

– Да.

Люк уважительно на него посмотрел, шмыгнув носом и потерев грязными пальцами опухшие веки.

– Устал?

– Да, – вздохнул мальчик, умащиваясь поудобнее на броне отца. – Двое суток прятался… Сыро, неудобно, какая-то мерзость без конца лезет… И гоняют, как скера какого-нибудь, а кругом все такое странное – зеленое, мокрое… Бррр!

Люк зевнул, бормоча сквозь наваливающуюся все сильнее дрему:

– Даже спать не мог, все время что-то верещало! Правда, я им отомстил… И обед спер!

– Да ну? – с улыбкой поинтересовался Вейдер, хмыкнув при виде выпученных глаз и отвисшей челюсти очередного попавшегося на пути к его личным покоям офицера. Да уж… Такого никто не ожидал увидеть – Темный Лорд, несущий на руках доверчиво прижавшегося к нему малыша, а тот не только не верещит в ужасе, пытаясь удрать, а наоборот, вцепился так, что не оторвешь.

Шедший на пару шагов позади адъютант сохранял на лице невозмутимую маску, но ситх отчетливо ощущал странное веселье, смешанное с потрясением. Судя по всему, сегодня его ждет массированный допрос – вон как на Корда многообещающе поглядывают, явно жаждут узнать подробности от очевидца и непосредственного участника происшествия.

– Да. Было вкусно, но мало.

– Ничего. Сейчас вымоешься, и принесут еды. Ты хочешь что-то определенное?

– Э-э-э… – Люк явно завис, пытаясь сообразить, чего именно он хочет. – Да! Мяса и конфет! У тебя есть конфеты?

– Найдутся, – твердо пообещал ситх, и Корд понял: действительно найдутся, даже если их на «Истце» отродясь не было.

– Это хорошо… – протянул малыш, выплескивая на отца предвкушение от встречи со сладким. – А то за это время я их только один раз ел, а во второй – мои конфеты – честно заработанные! – отобрал Мейнард. И съел, пуду!

– Мейнард?! – пророкотал ситх, и Корд взмок от страха, ощутив бешенство, прозвучавшее во вроде бы спокойном голосе главкома. – Он об этом пожалеет…

– Уже пожалел! – встрепенулся ребенок, и адъютант поразился хищной, злобно-счастливой ухмылке, исказившей мягкие черты лица малыша. – Я ему все припомнил: и конфеты, и похищение… и кашу!

– Да? – ситх прищурился, пытаясь разобраться в лавине эмоций, захлестнувших сына. – Каким образом?

– Да просто! – пожал плечами Люк, выпрямляясь и гордо глядя на Вейдера. – Я его убил!

От такого заявления ситх даже приостановился, недоверчиво повернув маску к сыну.

– Каким образом?

– Ножом! – гордость Люка, прущую из него, можно было пощупать пальцами. Он полез в рукав и вынул из него небольшой, явно самодельный нож, с рукояткой, сделанной из дерева шерр – Вейдер сразу это понял по бордовому цвету древесины. – Он подбежал, а я его – раз! И по горлу! А он чуть не упал! А я сдернул с него пояс с бластером (здоровый такой, еле поднял!) и выстрелил! И попал! А потом голову ему отрубил! Вот.

Вейдер остановился посреди коридора, практически перед дверями в свои апартаменты, переваривая вываленное на него откровение.

– Чем отрубил? Ножом?

– Конечно нет! – снисходительно пояснил Люк, вновь обнимая отца за шею. – Опасно было! Он был живой еще, а вдруг бы схватил?! Сейбером! Твоим!