Его сын

Утро вступило в свои права, Джерек завозился, первым делом проверил лежащий под рукой сейбер, нежно огладив его пальцами, перед тем как отправить на пояс за спину. Приведя себя в порядок, мужчина накинул плащ, привесил вибромеч и отправился завтракать. Неторопливо прожевывая нгеры, инквизитор внимательно вслушивался в разговоры, продолжая обдумывать планы мести. Увы, пока что всё, что он придумал, имело крайне невысокие шансы на исполнение, а если сказать честно – исчезающе малые. Инквизитор вздохнул, отставляя тарелку и приборы, машинально сканируя Силой зал… Неожиданно он замер, глядя на лениво общающихся в углу людей. Джерек встал, расплатился с дроидом и стремительно понесся назад в комнату, за вещами. Больше ему здесь делать нечего.

Он придумал.

* * *

Люк резко распахнул глаза. Сон улетучился мгновенно, Сила взвихрилась, готовая отражать опасность и атаковать врага, которого, увы, в прямой досягаемости не было. Мальчик некоторое время лежал, рассматривая потолок, отлично видимый, невзирая на царящий в спальне мрак, пытаясь обуздать свои инстинкты. Тихо приоткрылась дверь, и он прошептал в сторону:

– Все в порядке. Просто сон.

Дверь плавно закрылась, и Люк расслабился, опустив веки, начиная дыхательную гимнастику. Он размеренно дышал, отсчитывая время, но спокойствие не спешило приходить. Промучившись с полчаса, мальчик бросил взгляд на хронометр и поморщился. Четыре часа утра. А сна ни в одном глазу. Плюнув на все, он встал и направился в душ. Валяться в кровати – это не для него. Надо разобраться с проблемой. А в том, что таковая появилась, он был абсолютно уверен.

Следующие недели только добавили головной боли. Люк не мог понять, что происходит. Или что должно произойти. Он чувствовал, как что-то сдвинулось в мироздании, но внятно объяснить свои очень смутные ощущения не мог, а тревога не отпускала. Каждая ночь приносила неопределенный кошмар, заставляя медитировать до обморока и тренироваться до изнеможения. Акаади пытался помочь, предлагая техники для прояснения ситуации, но у Люка ничего не получалось. Нервы, и так расшатанные до предела, звенели, как слишком туго натянутые струны, грозя лопнуть в не самый подходящий момент.

Сидиус с тревогой смотрел на все больше впадающего в панику Люка, не видящего причин происходящего. Невнятные объяснения, что кто-то что-то изменил, заставили ситха трясти все подвластные структуры. Инквизиторий, Убикторат и СИБ встали на уши, просеивая слухи и факты, стекавшиеся к ним, в поисках видимых и тайных неприятностей. Бурная активность принесла пользу. Арманд нашел намеки на два заговора и с энтузиазмом охотящегося хищника набросился на подозреваемых, выдавливая сведения о тех, кто вознамерился расшатать устои молодого государства. Кронал перешерстил военные структуры, казни желающих запустить лапу в карман Императора пошли одна за другой. Тремейн гонял подопечных, выискивая крамолу и охотясь за джедаями или теми, кто себя таковыми считал.

Сам Император совершенно ничего опасного не предвидел, однако отбрасывать волнения внука в сторону не спешил. Ситх уже успел убедиться, что предчувствия мальчика имеют тенденцию сбываться, кроме того, по пустякам тот панику не разводил. Поэтому он принял меры: предупредил Вейдера, приводящего к покорности возжелавшего независимости королька одной из дальних систем, направил на Набу дополнительную охрану. И с тревогой ожидал, когда же хоть что-то прояснится.

Люк сорвался через три недели.

Палпатин решил позавтракать в компании внука и, хмурясь, наблюдал, как мальчик вяло ковыряет еду. В последние дни он совсем извелся: кошмары приобрели законченность и форму.

– Что тебе снилось? – ситх неторопливо пил крепкий каф, успокаивая Силой мечущегося по ковру внука.

– Песок. Пустыня. Я снова на Татуине. Жара… – Люк остановился, прикрывая глаза опухшими веками. «Опять плохо спал», – отметил Император.

– «Братья»[19] жарят с неба, и песок поет… – мальчик вспоминал, а Сидиус улавливал ошметки мелькающих в его разуме обрывков сновидений.

Прозрачное небо. Раскаленные добела солнца, застывшие в зените. Пустыня, слепящая глаза, выжженная жаром до костяной белизны. Дикая жара, плавящая все живое и неживое, словно доменная печь. Текущий с рук песок и острое чувство потери. И тихий, на грани слышимости, шепот переползающих с места на место дюн.

– Я же всё изменил… – неожиданно забормотал мальчик, и Сидиус подался вперед, рассматривая слегка покачивающегося в каком-то легком трансе внука. – Всё. Все причины выявлены, а следствия – искоренены. Я осознанно принял Тьму. Отец здоров. Вы не безумны. Лея учится. Представлявшие угрозу – мертвы. Что не так? – Люк снова начал ходить из стороны в сторону, Сила дрогнула, начиная медленно закручиваться вокруг его тела.