Его сумасшедшая

Второй метод оказался простым и действенным. И нашел его Игорь просто в интернете. Сводился он к тому, что во время «флэшбэков» или в моменты накатывающей апатии и депрессии нужно … двигать глазами. На самом деле метод был куда сложнее, но его суть сводилась к такой простой вещи.

Движения глаз помогают разуму переработать опыт, который он не хочет усваивать, встроить его в картину мира.

Как ни странно, это оказалось самым действенным, наравне с занятиями спортом, поездками на природу и поддержкой любимого человека.

А потом нашелся специалист, который действительно смог помочь. Это была пожилая дама, когда-то работавшая в центре помощи жертвам насилия. Именно с ней у Нади сложилось хорошее взаимопонимание. Наталья Львовона не владела никаким новомодными методиками, даже не знала многих современных психологических терминов, зато прекрасно умела работать с такими раненными девочками, как Надя.

И именно с ней Надя начала стараться. Стараться научиться быть спокойнее, увереннее в себе и в будущем, не винить себя в произошедшем. К тому же у нее появился еще один стимул «стать нормальной». Теперь она считала, что просто обязана раз и на всегда взять себя в руки.

Потому что их с Игорем неосторожная нежная страсть в крымских бухточках и рощах принесла свои плоды. Через три недели после возвращения в Москву Надя вдруг осознала, что месячные-то не начались. А на следующее утро тест показал, что она беременна.

Игорь радовался сильнее и ярче, чем растерявшаяся Надя. Носил ее на руках и заверял, что собирается делать это всегда. А Надя глупо улыбалась и представляла себе, как он тащит бегемотика с огромным животом.

Конечно, она и сама хотела детей. Просто не думала, что это произойдет так быстро, теперь опять всю жизнь перекраивать…Впрочем, при возможностях Игоря и наличии Ольги Петровны, которая спит и видит, как будет нянчить внуков, может у нее, Надя, и институт закончить получится…?

В общем, ко дню свадьбы в начале октября Надя была вполне довольна жизнью, а главных забот было две. Первая: чтобы купленное заранее платье не лопнуло на стремительно полнеющей груди (в талии-то оно хорошо регулировалось, да и не раздалась она совсем уж сильно). Вторая: чтобы легкий токсикоз не превратился в тяжелый из-за понятного волнения. Впрочем, Игорь обещал, что разгонит всех гостей, если они будут слишком навязчивы и начнут нервировать его драгоценную.

А потом будет медовый месяц где-то за границей. Игорь придумал какое-то турне, простое в исполнении, без самолетов и длительных переездов.

29-2

Но в сам день свадьбы Надя совсем не волновалась. Напротив, ее охватило удивительное спокойствие. Ведь все было правильно, и она была уверена, что и дальше все будет хорошо.

Конечно, в их жизни будет еще масса разных трудностей. Наверняка. «Богатые тоже плачут», это давно известно. Но теперь она ощущала в себе силу, чтобы преодолевать их. Не силу Игоря, который всегда рядом, а свою собственную внутреннюю силу.

В конечном счете, если она пережила то, что пережила, и даже справилась с последствиями, то, наверно, она в самом деле не самый слабый человек. Понять это помогла все та же бесценная Наталья Львовна.

…А когда они с Игорем стояли в комнате жениха и невесты, Игорю неожиданно позвонили, он с досадой взял телефон. В его лице ничего не изменилось, но выслушав абонента, он странным голосом бросил:

— Наконец. Туда и дорога, — и повесил трубку.

Надя сразу поняла, о чем речь. Даже символично в чем-то, подумалось ей. Последнее, что должно было случиться, чтобы подвести черту под прошлым, случилось.

Кир Олегович Грузин умер утром в день их с Игорем свадьбы.

Каким-то невероятным образом он умудрился прожить еще несколько месяцев в состоянии овоща. Не мог ни говорить, ни как-либо еще общаться с людьми, но оставался в сознании, словно клешнями вцепился в свою жизнь и не отпускал ее. А может это его жизнь, его судьба вцепилась в него и не отпускала, пока он не пройдет весь путь до конца.

— Наверно, это потому что … сегодня я поняла, что простила его. Он смог уйти… — тихо, доверительно сказала Надя Игорю.

В последнее время она читала немало около религиозной литературы, иногда ходила в церковь. И в какой-то момент решила, что почти самое важное теперь- это каким-то невероятным образом простить Кира. Не ради него. А из благодарности Богу, который велел прощать. И который дал ей, Наде, Игоря, их будущего ребенка и все это несомненное крепкое счастье.

Но обида на Кира, что он испортил столько лет ее жизни, мерзким комом сидела внутри и не желала рассасываться. Она говорила себе, что он был психом, что его сломали пытки в каком-то плену и он подвинулся рассудком, всячески оправдывала его для себя. Но ничего не выходило. Логика убеждала лишь поверхностные чувства, а внутренние продолжали кричать: «Но как он мог! Как вообще такое возможно!».

Чего-то не хватало, чтобы отпустить эту последнюю ниточку, привязывавшую ее к мучительному прошлому.