Его сумасшедшая

Чувство, что ты ранен, испорчен навсегда, и это не лечится. Сейчас ты можешь иметь самую лучшую на свете жизнь, тебе может быть лучше всех. Но ты никогда не сможешь испытывать счастье и радость в полной мере, как мог бы человек, в чей судьбе не было насилия. Потому что ты уже ранен. Это уже произошло, и этого не изменить. Сейчас тебе хорошо, но ты постоянно чувствуешь шрам, оставленный прошлым.

Тебя уже сделали вещью. Ты уже был ее, и этот невыносимый опыт остается навсегда.

Надя не верила, что кто-нибудь может ей помочь. Это просто будет с ней теперь всегда. Нужно лишь привыкнуть. Потому что она – по своей дурости – вскрыла «черный ящик», в общем-то сама виновата.

Это как рана, которая зарубцевалась, но шрам остается, и никакая пластическая хирургия почему-то не может его убрать. А порой ты видишь что-то, напоминающее о прошлом, или просто вдруг погружаешься в свою память, и шрам начинает болеть, ныть.

А память неудержимо забрасывает тебя в тот самый момент. Ты перестаешь осознавать сияющий солнечный день и соленые капли на коже, даже улыбка любимого меркнет перед взглядом… Оказываешь там и тогда, в той невыносимой ситуации, с тем невыносимым ощущением.

… Конечно, скрыть от Игоря ничего не удалось. Он заметил изменения в ее поведении. А как тут не заметить? Она поникла, стала отрешенной. Иногда он видел, что она просто зависает – взгляд становится отсутствующим, застывает в одной точке. Порой она просто не отвечала, когда он к ней обращался.

У Нади началось то, чего Игорь и боялся – «постравматическое стрессовое расстройство» (как известно, Игорь в последнее время начинался статей по психологии экстремальных ситуаций) – ПТСР. Началось не сразу после травмы, а теперь, когда самое страшное вскрылось, вышло на поверхность.

Надя не начала "ритуалить". Другое. Она просто словно замерла, устремив взгляд в себя, в то страшное, что ей пришлось пережить.

28-2

***

На самом деле, Надя боялась не зря. Прежде Игорь поступил бы именно так: покидал бы вещи в чемодан, сграбастал ее в охапку и сказал, что нужно ехать в Москву, чтобы найти лучшего специалиста, который поможет справиться с ее состоянием.

Но, видимо, Игорь не зря читал статьи и блоги по психотерапии. Опасался ведь, что у Нади может начаться ПТСР и понимал, что в этом случае сама Надя будет невменяема. Надеялся, что пуля пролетит мимо, но был готов к удару.

Кое-что из этих материалов он вычленил очень четко: таким, как Надя всегда нужно давать выбор. Любое давление и излишняя настойчивость лишь углубляет их травму.

Поэтому, он не стал настаивать на срочном отъезде. Он поступил по-другому, хоть кто бы знал, чего ему это стоило. Ведь сам был уверен, что знает, как поступить правильно.

— Милая, мы хотели съездить на Южный берег. Алупка, Ялта… Ты еще хочешь? поедем?

— А-а? Что, миленький? Да, конечно, как скажешь…

Игорь не был уверен, что она до конца поняла его вопрос. Во время ее «зависаний» казалось, что ей и вовсе все равно, что делать, куда ехать, она и вовсе не слышит, что спрашивают.

Игорь присел рядом на краешек кровати, где Надя делала вид, что смотрит ленту в соцсети, а на самом деле просто «тупила», глядя на экран.

Аккуратно обнял ее за плечи.

Напряглась, видимо, почуяла, что он спросит. Пальцы, державшие телефон, задрожали, как в старые несчастливые времена.

— Надя, милая, скажи, ты вспомнила тот вечер или мне кажется? — очень спокойно спросил Игорь.

«Задавайте открытые вопросы, чтобы был выбор, как ответить», — вспомнились ему слова из блога, в котором рассказывалось о том, как помочь жертве насилия. Так и спросил.

Надя опустила взгляд, несколько секунд просто дрожала. Потом заплакала, подняла на него глаза.

— Да! Игорь, любимый… Прости меня пожалуйста! Я не хотела… Я не нарочно! Прости, что я опять такая ненормальная! Я не хотела портить тебе отдых… Прости, пожалуйста!

Игорь чуть крепче сжал ее плечи.

— Ты не виновата. Я просто вижу, что тебе плохо, и хочу помочь.

— Я справлюсь! Прости, пожалуйста! Я справлюсь, не буду делать тебе неприятно…

Игорь сжал зубы. Видя ее в таком состоянии, обвиняющей себя непонятно в чем и почему, ярость поднималась из сердца. Злость на Кира, так и не выплеснутая до конца.

Игорю каждый день докладывали, как ухудшается состояние насильника, он понимал, что вопрос смерти Кира – это вопрос нескольких дней или недель. Но сейчас хотелось оживить его к такой-то матери и оторвать ему руки. И все остальное тоже оторвать – с особым цинизмом.

Но Игорь сдержал себя, чтобы ни взглядом, ни интонацией не показать Наде своей агрессии. «Ваша девушка столкнулась с грубым жестоким мужчиной, — вспомнились слова из того же бесценного блога, — Худшее, что вы можете сделать – это напугать ее своей агрессией, неважно, на кого направленной».

— Мне не за что тебя прощать, — Игорь едва ощутимо поцеловал ее в волосы. — Просто скажи, чтобы ты хотела сделать: поехать обратно и поработать с хорошим специалистом, или, может позвонить по телефону доверия… или остаться тут? Чем мне помочь тебе, родная?

***