Его собственность

Ее глаза блуждают по нему и останавливаются на его мужском достоинстве, которое приковывает внимание своим наполовину стоячим положением, она вдруг краснеет, так как смущается сама себя и отворачивается.

Он ловит ее подбородок и ищет ее глаза.

— Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня. Посмотри на меня.

Она опять смотрит на его мужское достоинство, которое уже гордо стоит, как мачта, и переводит взгляд на его лицо. Блэйк заходит в душ, Лана отступает чуть-чуть назад, чтобы освободить ему место и наблюдает за ним через капли воды и пара. Он смеется, и, взяв мыло, скользит по коже ее груди.

— Подними руки.

Она подчиняет.

Он намыливает ее подмышки, его прикосновения легкие и не щекотные, проходится мылом вдоль ее плеч, а потом вниз, к груди. Здесь его движения становятся ритмичными и скрупулезными, он уделяет особенное внимание ее груди. Она так сильно желает, чтобы он взял ее соски в рот. Мыло медленно перемещается вниз, к животу и дальше к ее голому лобку. Он ничего не говорит, она молча расставляет свои ноги, и мыло скользит между ними, вода струиться сквозь его руки.

— Повернись.

Она поворачивается. Мыло путешествует по ее спине, вниз к позвоночнику, вдоль ее бедер и, наконец, входит в расщелину ее попки. Она понимает, что он встает на колени, чтобы вымыть ее ноги и ступни, каждую он трет по отдельности. Блэйк поднимается, кладет мыло и берет бутылку с шампунем, выплескивает себе на руку и намыливает ее волосы. Пена сползает вниз по ее телу, между ее ног становится тепло.

Сейчас его тело так близко к ней, что она чувствует его жесткое скольжение, ее ноги начинают подрагивать. Он поворачивает ее кругом и берет сосок в рот, слегка посасывая, потом другой. Его руки спускаются вниз по животу, и смело без предупреждения хватают ее за бедра. Она вглядывается в его глаза, похожие на грозовые тучи, на сильно сжатый подбородок. Он поднимает ее на руки и входит в нее, она обвивает ноги вокруг его бедер, и вскрикивает от чувственного удовольствия, и чем глубже он вдалбливается в нее, тем сильнее она хочет, еще глубже.

Потом он несет ее на кровать и тщательно вытирает.

Она поднимает голову и смотрит на него.

— О чем ты думаешь? — спрашивает она.

— О твоем теле.

Она ничего не отвечает.

— Почему ты так долго гуляла под дождем?

Она пристально всматривается в его глаза, прочитать которые не возможно.

— Я люблю дождь. Я всегда гуляла под дождь.

— Но дождь в Англии холодный.

— Я не знаю других дождей.

Он приносит фен с щеткой для волос и садится на кровать, сказав ей сесть на пол между его коленями и начинает очень осторожно вытирать полотенцем волосы. Потом запускает пальцы в ее волосы и нежно распутывает все колтуны, и только потом начинает сушить их феном. После того, как он выключает фен, она говорит:

— Ты не умеешь готовить, но умеешь сушить волосы.

— Мне необходимо было высушивать волосы моей сестре.

Она оглядывается назад на него через плечо.

— У тебя нет сестры.

Он уверенно разворачивает ее голову в исходное положение.

— Я тебе уже говорил, не доверяй всему, что написано в Википедии.

Щетка медленно скользит по ее волосам по всей длине.

— Почему она никому не известна?

— Она родилась с генетической аномалией. Она не похожа на тебя и меня. Она живет в своем собственном мире. У всех великих фамилий есть такие родственники в роду, мы просто не обращаем внимания и не рекламируем их. Печальный эффект скрещивания внутри рода.

— Так она спрятана от людей?

Наступает пауза.

— Что-то в этом роде.

— Ты видишься с ней?

— Нет, она живет в нашем Бакингемшир, в ее распоряжении целое крыло особняка и сад, разделенный на части, двадцать четыре часа в сутки о ней заботятся и ухаживают медсестры и слуги.

— На кого она похожа?

— На четырехлетнего ребенка. Она общается, показывая пальцем и улыбается, — его голос становится грустным.

— Почему ты перестал видеться с ней?

Щетка на секунду останавливается, потом снова начинает двигаться.

— Последний раз я видел ее, когда мне было двенадцать. Я расчесывал ей волосы, и в комнату вошла мама. Она пришла в ужасе от увиденного, сказав: «Ты собираешься стать выдающимся человеком, как твой отец, или мямлей, как твой дядя Джордж?» Он тоже член семьи, о котором все притворяются, что его не существует. Больше я никогда не возвращался к ней.

Она оборачивается и хватает его за запястье, щетка повисает в воздухе.

— Меня не волнует, что кто-то другой говорит о тебе, ты хороший человек, — говорит она.

— Не обманывай себя, Лана. Мы все не хороши. Не доверяй никому из нас, даже мне.

— Ты ни одному не доверяешь?

— Нет.

— А своему отцу?

— Отцу? — с сарказмом повторяет он. — Папа социопат.

Глаза Ланы становятся широкими от удивления.

— Разве он не известный филантроп?