Его собственность

Лана замирает в оцепенении. Она смотрит на свою мать в полном шоке. Упрямое выражение лица ее матери говорит ей, что она приняла решение, которое изменить уже не возможно.

Лана с трудом проглатывает комок в горле и подымается.

— Ты сделаешь меня сиротой ради своей глупой гордости, — порицает она.

Мать удивленно моргает, и Лана чувствует, как в ней растут силы, словно ветер надул ее паруса.

— Ты собираешься, сидя здесь, говорить мне, что если бы я была при смерти и мне оставалось жить всего несколько недель, ты бы не попросила у донеприличия богатого незнакомца немного денег?

Мать молчит.

— Иметь высокие и сильные идеалы и принципы — отлично, но ни когда ты чрезвычайно, почти до смерти доведен до отчаяния, мам.

— Ты не просто попросила его, так ведь? Скажи правду. Ты занимались проституцией.

— Предполагаешь, что я так и сделала. А я не делала, — говорит Лана, про себя прося прощение за свою ложь. — Разве ты, не сделала бы тоже самое для меня?

Мать начинает плакать.

— Ты не понимаешь. Ты поймешь, в один прекрасный день, когда у тебя будет собственный ребенок. Я не так важна, — она стучит себя в грудь. — Это оболочка просто пища для червей. Я не позволю тебе пачкать себя за это разрушенное тело. Ты молода. У тебя вся жизнь впереди, и, в любом случае, я собираюсь умереть.

— Нет, ты, нет, — отчаянно шепчет Лана.

— Да. И ты должна смириться с этим.

— Помнишь, когда папа ушел, я поклялась заботиться о тебе?

Мать смотрит с мрачным выражением лица.

— Да.

— Почему ты заставляешь меня нарушать свое обещание?

— Я собираюсь делать химию в понедельник.

— Для чего, мам? Для чего? Это вещество настолько опасно, что, скорее всего, оно убьет тебя раньше, чем сам рак.

Губы матери молча двигаются, она прикрывает рот одной рукой.

— Сядь, Лана, — шепчет она. — Пожалуйста.

Лана качает головой.

— Нет, я не буду. В чем смысл? Все это время я пыталась найти способ, чтобы сохранить тебе жизнь, я никогда не думала, что ты сама можешь встать у меня на пути.

Лана отворачивается от матери и начинает собираться, чтобы уйти. Она продала себя ни за что. Она подходит к входной двери, и слышит крик матери из кухни:

— Он тебе нравиться?

Она оборачивается, мать стоит в дверях, слабая и хрупкая. Сейчас она может сказать правду.

— Да.

— Я поеду.

Лана подходит к ней.

— Извини, — с рыданиями произносит мать.

Лана обнимает ее несчастное ослабленное тело, и на глазах у нее появляются слезы. Она молчит. Наконец, когда Лана может говорить, она с трудом глотает воздух.

— Я люблю тебя, мам. Всем своим сердцем. Пожалуйста, не оставляй меня. Ты — моя мама. Я сделаю все, все для тебя.

— Я знаю, я знаю, — мягко успокаивает ее мать.

— Вот дерьмо, — говорит Лана.

— Что?

Лана делает шаг назад и опускает руку в свой карман, вытаскивая наружу разбитые синие мешочки.

— Я принесла тебе синие яйца.

Ее мать пытается сдержаться, но потом прыскает от смеха. Несколько мгновений Лана только завороженно смотрит, как на редкое представление, ее мать давиться смехом. И невольно, она тоже улыбается.

— Снимай пиджак и иди мыть руки, — наконец, говорит она. — Я сделаю нам свежего чаю, и мы будем есть то, вкусное печенье, которое ты принесла.

— Они хороши, не так ли? — соглашается Лана, снимая испачканный пиджак и направляясь к раковине.

Лана вытирает руки полотенцем, когда ее мать вдруг говорит:

— И ты должна будешь привести этого прекрасного мужчину,.. как ты сказала Блейка Баррингтона, на ужин?

— Э-э, да... когда ты вернешься со своего лечения.

Ее мать останавливается и смотрит на нее.

— Я собираюсь встретиться с этим молодым человеком, прежде чем сяду на самолет, и тогда я больше не скажу по этому вопросу ни слова, — твердо говорит она.

За то время, пока они пьют чай, Лана рассказывает о том, что заходила в салон Selfridges, который специализируется на париках.

Бессознательно мать дотрагивается до своего платка на голове.

— Ах, — говорит она. — Это, наверное, очень дорого?

Лана улыбается.

— Мы не платим за это.

Мама смеется. Впервые за много месяцев, ее мать запрокидывает голову и смеется.

— Это хорошо. Это очень хорошо, — когда она насмеялась, у нее начинают литься слезы. Лана подходит, чтобы обнять ее, но она делает глубокий вздох, пытаясь выровнять дыхание и говорит:

— Я знаю, что ты сделала для меня. Ты использовала свое тело, как чашу для подаяний.

На мгновение Лана лишается дара речи от прозорливости своей матери. Затем ее затопляет настолько огромная любовь к ней, что она начинает лгать, и лгать...

— Ты так говоришь, потому что еще не встречалась с Блейком. Он красивый, сильный и добрый. Это была любовь с первого взгляда. Когда я рассказала ему о тебе, он дал вдвое больше, чем то, что я просила и что было необходимо нам.

Ее мать вздыхает.

— Я молю Бога, чтобы я дожила до вашей свадьбы.