Его собственность

Он кружит вокруг ее языка, засасывает его глубоко в свой рот, и целует ее с таким неистовством, что какой-то дремлющий зверь внутри нее отвечает на его животный призыв. Опасное возбуждение жестко ударяет вниз ее живота. Никто и никогда раньше не заставлял ее, так себя чувствовать. Она еще сильнее льнет к нему. Как слепое животное, которое руководствуется только инстинктами, она толкает свое тело к нему. У нее только единственная потребность, получить еще больше этого захватывающего тепла. Но она обнаруживает толстую твердость его желания, упирающуюся в нее. Он агрессивно нажимает на ее мягкий живот, и возбуждает ее сверх всякой меры.

Наслаждение, как сладость и покалывание проходят через ее тело. Жесткая каменная эрекция, которую она вызвала, тепло разливается между ее ног. И вдруг она становится совсем влажной, испытывая непреодолимое желание наполненности его жестким членом внутри себя, настолько глубоко, как он только будет способен...

Она совершенно забывает, где находится.

В ее сознание вторгается холодный, жесткий голос Руперта, который пытается оттащить ее. Они оба не слышали, как он вошел.

— Я боюсь, она, скорее всего зарезервирована, — он медленно растягивает слова, но в его голосе слышится подавленный гнев, который похож на порыв ледяного воздуха. Она отрывает свой рот от Блейка. Он встает между ней и Рупертом, загораживая ее своей широкой грудью, скрывающей ее от обличительного взгляда Руперта. Ее глаза, затуманены растерянностью и желанием, и она все еще захвачена взглядом Блейка. В течение нескольких секунд, и даже больше, он не отпускает ее, просто вглядываясь в синие глубины ее глаз с некоторой долей удивления.

Затем его глаза превращаются в колючие гранитные осколки, его тело застывает, в то время, как его руки защитно обвиваются вокруг ее талии. Он медленно поворачивается лицом к Руперту.

— Но еще не оплачена, я полагаю? — спрашивает он, и смотрит вниз с улыбкой на покрасневшее, встревоженное лицо Ланы. Она получает два очень сильных впечатления о нем. Он гениальный актер и хладнокровный мужчина. Ужасающе хладнокровный и неэмоциональный.

Руперт изумленно смотрит злобными глазами на Лану.

— Ты предлагала ему себя тоже?

Лана молча смотрит на Руперта. Его взгляд полный сарказма, ненависти перемещается на нее. Она съеживается от страха.

— Он знает, сколько ты берешь?

— Ты сомневаешься, что я смогу позволить себе ее?

Руперт съеживается, как пиявка, позволив себе едкое замечание, брошенное Баррингтону.

— Вот почему ты пригласил меня сюда, не так ли?

— Да.

— Какая шутка! — но его язвительное замечание, реально никого «не кусает». — Великий Баррингтон не может найти себе в собственность шлюху. Он должен украсть мою.

— Я не крал ее, — рассудительно замечает Блейк. — Я просто предложил заплатить в два раза больше.

Глаза Руперта вылезают из орбит, он становится похожим на насекомого.

— Она просто дешевый кровоточащий пирог. Я легко трахал ее пальцем там, — врет он ехидно, дергая головой в сторону двери, и его перхоть...

Лана чувствует, как руки Блейка сильнее сжимаются вокруг ее талии.

— Тогда считаю это, незаработанной халявой, — говорит он тихо, но в его спокойных словах звучит предупреждение. Предупреждение о том, что он не проиграет Руперту. Воздух вибрирует от напряжения. Лана переводит взгляд от одного мужчины к другому. Она словно наблюдает за двумя Львами, которые ведут борьбу за господство над самкой. Но ее тело точно сообщает ей, который из Львов выиграет бой, тот которого она хочет.

Руперт пожимает плечами. Он знает, что он был бы полным идиотом, если бы решился пойти против Баррингтона, тогда он может многое потерять.

— Если вы думаете, что я буду бороться за ее ошибки. Она ваша.

Он поворачивается на каблуках и уходит.

Блейк отпускает Лану. Она понимает, что ее колотит мелкая дрожь. Она склоняется над столом, ненавидя себя, но не в силах остановиться, для него нет ничего более важного, чем деньги, она спрашивает:

— Ты... ты имел в виду деньги?

— Да.

Рыдание перекрывает ее горло. Она прикрывает рот обеими руками.

— Спасибо.

Он смотрит на нее прищуренными глазами, удивленный силой ее реакции, но он не предпринимает никаких попыток прокомментировать.

— У тебя есть пальто?

Она кивает, не в силах говорить.

— Дай мне билет. Я возьму его.

Она роется в сумочке, висящей на ее бедре, ее руки подрагивают, она печально качает головой. Она не может вспомнить, где оставила его.

— Я потеряла его. Я думаю, что он, возможно, упал в... — она собирается сказать, «одно место», когда понимает, что ей не нравится это слово, и она не претендует быть той, кем не является... — в дамской комнате.

— Пойдем. Я куплю тебе другое.

— Я не могу уйти без него. Это не мое, — шепчет она.

Он вздыхает.

— Хорошо. Я забиру его. Это пальто...э-э... оранжевое?

Она внимательно смотрит на него. Похоже, где-то там, в глубине его слов сквозит оскорбление. Но его лицо остается без эмоциональным.

— Да.

— Подожди здесь. Никуда не ходи.