Его соблазн

От неожиданности я давлюсь куском свежего огурца и кашляю так, что из глаз брызжут слёзы. Схватив со стола стакан с апельсиновым соком, делаю пару жадных глотков и только потом поднимаю взгляд на Власова. Голова слегка опущена, брови нахмурены, зелёные глаза потемнели, и вся его поза кричит о том, что он зол.

– Напомните, ваше бандитское величество, – наклоняю голову на бок и кусаю губу, делая вид, что пытаюсь вспомнить его слова на счёт моих вещей.

Конечно, я прекрасно всё помню. Но вечерних платьев, чтобы строить из себя светскую львицу, выглядеть всегда, как с обложки, и соответствовать Арману в его идеальных костюмах, у меня нет.

– Не зли меня, девочка! – цедит сквозь зубы Власов.

Только это и слышу: не зли меня, не играй со мной, не испытывай моё терпение… Не проще убить и закопать на заднем дворе дома? А то держит тут непонятно для чего. Где обещанная расплата? Где моё наказание? Я так-то сожгла его супермаркет. Ладно, может, это для него ничего и не значит – одним больше, одним меньше. Сомневаюсь, что этим сильно по его карману ударила. Наш городок весь под ним, там любая торговая точка в его собственности.

– Я ведь пленница, господин Власов, – говорю ему, продолжая орудовать вилкой и ножом. – Где моя роба? – кладу в рот кусочек сыра и поднимаю глаза на Армана. – А можно мне выбрать? Я просто не люблю оранжевый, лучше полосатую пижаму, – несу какой-то бред, но всё равно делаю это с серьёзным видом.

– Или сейчас же переодеваешься, или я прикажу сжечь все твои вещи, – не обращая внимания на мои пожелания, говорит он.

Переодеться говоришь? Ладно, сам напросился.

Одариваю его кривой улыбкой, встаю со стула, медленным шагом выхожу из кухни и поднимаюсь наверх. Захожу в комнату и иду сразу к шкафу с вещами, нахожу светло-синие джинсы и белый топ на тонких лямках, который я обычно надеваю под прозрачные блузки.

Бросаю всё это на кровать и вытаскиваю из-под матраса ножницы, которые стащила с кухни пару дней назад. Жалко джинсы, но я всё равно разрезаю их, превращая в очень короткие шорты. То же самое делаю с топом. Быстро снимаю с себя одежду и надеваю новенький наряд. Иду в ванную комнату и смотрюсь в зеркало.

– Кажется, переборщила, Лизок, – бурчу себе под нос, понимая, что топ скрывает только грудь, а шорты больше на трусики похожи. – Ну ладно, на войне все средства хороши.

Довольная, как объевшаяся сметаной кошка, я спускаюсь по лестнице в холл, намереваясь пойти на кухню и продолжить свой завтрак. Но натыкаюсь на трёх охранников, которые внимательно слушают приказы Власова. Как только я ступаю на последнюю ступеньку, мужчины обращают внимание на меня и, судя по их глазам, своего босса они уже не слышат.

Стоявший спиной к лестнице Власов, медленно поворачивает голову ко мне. Пробегается взглядом по моему «наряду», задерживается в районе груди, где тонкая ткань топа не скрывает очертания сосков. Едва слышно рыкнув, он сжимает челюсть так, что я слышу скрип зубов. Грудь часто вздымается и опускается, ноздри раздуваются, как у бешеного быка, глаза мечут молнии.

На миг я жалею о своей выходке, но он ведь сам хотел, чтобы я оделась соответствующе. Теперь-то ему должно понравится, ведь именно так одеваются девушки его круга – те, которых он привык таскать в свою постель. Мешковатые штаны для таких простушек как я, а он, бедненький, не привык к такому. Простые вещи ему чужды. Так что, получите и распишитесь, господин Власов.

– Свободны! – говорит он своим охранникам.

– Но босс…

– Свободны! – рявкает так, что я сама вздрагиваю.

Как только входная дверь за мужчинами закрывается, Власов направляется ко мне, да так быстро, что я не успеваю и вдохнуть. Хватает меня, закидывает на плечо и несёт наверх.

Доигралась!

Не сразу осознаю, что происходит. Только когда от укачивания половина завтрака грозится вырваться наружу, я прихожу в себя.

– Отпусти! – требую я.

Власов, словно не слыша, продолжает подниматься по лестнице, а у меня начинает темнеть в глазах.

– Отпусти! – снова требую, но тщетно. – Поставь меня на ноги сейчас же! Бесчувственный мерзавец! Морда бандитская! – кричу на него и начинаю бить кулачками по его каменной спине.

– Закрой рот! – приказным тоном говорит Власов.

– Отпусти и закрою, – не сдаюсь я. – Ты, бесчеловечный… – договорить мне не даёт приземлившаяся со всей силы ладонь на мою попу.

Захлёбываюсь воздухом и замолкаю, выпучив глаза. Тем временем Власов уже заходит в мою комнату, захлопывает за собой дверь так, что штукатурка сыплется, и бросает меня на кровать.

– Твои выходки меня достали, – шипит, наклонившись, мне в лицо. – Ведёшь себя, как избалованная истеричка, – продолжая цедить сквозь зубы, он выпрямляется, снимает пиджак. Сглотнув ком в горле, я ползу назад до тех пор, пока не упираюсь спиной в изголовье кровати.

– Выпусти меня, – едва слышно говорю я. Уже не требую – прошу.

– Никогда! – рявкает, и я вздрагиваю, втянув голову в плечи.