Его сбежавшая невеста

Давит на поясницу, сокращая между нами расстояние до минимума. Теперь он так глубоко во мне, что создание впечатление, что мы единое целое. И теперь совершаем ритуальный танец, сотканные из самой тьмы. Быстрее. Чаще. Резче. Сильнее. В этот момент Харитон не мужчина, он животное и мне нравится его нежная грубость, то как он закрывает мне поцелуем рот во время очередного глубокого проникновения, когда я еле-еле сдерживаюсь, чтобы не вздохнуть громче, издавая стон.  

В какой-то момент я просто теряюсь в пространстве. Уже не чувствую тела. Только слушаю, насколько энергичными стали толчки, как сильно бедра бьются друг о друга, как член внутри меня скользит с бешеной силой.

Ощущаю, как глубоко он во мне, как набухают вены, почти меня царапая. Харитон растягивает меня под себя, а я наслаждаюсь тем, как немеет от нагрузки тело. Как ноги дрожат, а в голове шумит прибой, в предчувствии настоящего цунами. И оно грядет. Снесет меня, Харитона и сделает единым целым.

 — Давай, Ева. Ну же!

Харитон вдавливает губы в мои, стараясь сдержать стон, а я прогибаюсь, когда он вдруг двумя руками сжимает мою грудь под тканью и достигает просто невероятной скорости печатного станка. Пока член внутри меня издает пошлые, влажные звуки, пока струна внутри меня вдруг не рвётся. Цунами сносит меня, заставляя содрогаться от бурного оргазма.  

Я задерживаю дыхание, сжимаю его волосы в кулаках, сдавливаю член мышцами влагалища, ощущая каждый миллиметр твердой плоти. Выгибаюсь дугой, как от удара плетью.

 В этот же миг меня заполняет горячая лава, а Харитон, совершая последний толчок, замирает, часто-часто дыша.

— Черт, Ева. Я этого не планировал. Мы должны были только поговорить.

— Ага. — Сейчас я вряд ли способна сказать что-то большее. — А мы потом сможем еще раз поговорить? Смотри, как хорошо у нас вышло.

— Всегда знал, что ты станешь ненасытной кошкой. Вставай, давай.

— Ты еще во мне…

Харитон поднимается и в тишине поправляет свою одежду, а я начинаю приходить в себя и даже чувствовать вину за распущенность. У меня сын там, а я …

 — Боже, о чем я только думала?

— Ева… — Харитон берет мое лицо в ладони. — Я все контролирую. Не думай больше ни о чем. Тебе больше нечего бояться…

— Я не понимаю…

— Я просто хочу, чтобы ты была готова к тому, что произойдёт.

— О чем ты? Об обряде?

— Мне нужно ослабить внимание Рашида, чтобы потом с ним поговорить и развести его на очередной спор…

— Поговорить? С ним? О чем? Спор? И что значит «ослабить внимание»? – Мысли в голове мечутся как пчелы и каждая заглушает разум, оставляя только потом эмоций. Самых разных от восхищения, что он нашел применение своему таланту и здесь до злости, что он опять вмешивает тех, кто невиновен. Понятно же, что отвлекать внимание он будет за счет Данилы.

— Ты должна доверять мне и Данилу.

— Он знает, что это ты?

— Нет пока. И не нужно. Иначе будет пялиться на меня, будет более спокойным, а этого допускать нельзя. Сейчас нужно вести себя так, как будто вы ничего не знаете. Как будто вы все так же боитесь.

  — Это будет несложно…

— Ты понимаешь о чем я?

 — Тогда зачем ты выдал себя мне?

— Потому что тебе нужно внушить ему, что если он не будет вести себя, как обычно, все может пойти насмарку. Рашид все поймет раньше времени. Пока вы здесь, я смогу вас вытащить, но мне нужна ваша помощь, понимаешь?

— Если честно, то нет.

— Блядь, Ева. Просто на обряде ничему не удивляйся. И не смотри на меня. Ты не замечала охранников раньше, так должно оставаться и впредь. Особенно для Данила. Поняла?

— Вроде бы да, — киваю болванчиком, пока Харитон сам приводит в порядок мою одежду, быстро стирает подтёки на бедрах.

В этот момент за дверью слышатся шаги и по коже мороз мгновенный. Харитон вдруг чиркает ножом. В этот же момент  чувствую на ноге ожог… Небольшой, словно бритвой порезалась.

 — Разобьешь в комнате лампу и скажешь, что порезалась, — командует он тихо, пока я задерживаю дыхание. Дверь в прачечную открывается ровно в тот момент, когда вокруг вспыхивает свет.

Харитон уже у выключателя со сложенными на груди руками, словно всегда там стоял. Ко мне подходит горничная и что-то пытается сказать на своем языке.

Вмешивается Харитон, резко говорит горничной и показывает на мою ногу. Та поднимает подол платья и замечает порез. Тут же выгоняет Харитона и помогает мне. Сначала наклеивает на рану повязку, смоченную чем-то вонючим, но моментально перебивающим запах секса, который я все еще чувствую. Также помогает мне переодеться, давая новый восточный наряд коричневого цвета.  

Когда я выхожу в коридор, Харитон лишь коротким злым взглядом дает понять, что говорить больше нельзя. И я принимаю эту игру, не посмотрев на него ни разу, пока мы идем обратно в спальню. Лишь мысленно впитываю знакомые черты, скрытые обильным гримом. И язык он знает? Или лишь выучил короткие фразы?

Лишь перед входом замираю, словно жду, что он мне даст напутственное слово, но он грубо толкает меня внутрь и закрывает за мной дверь.