Его пульс

утратив правый путь во тьме долины

Данте А. «Божественная комедия»

Дверь закрылась, а с ней открылся мой поток эмоций к этой маленькой девочке. Радость, смешанная с адреналином, пропульсировала по венам. Не сдержался, Борь. Ты обещал самому себе только смотреть, любоваться со стороны, но никак не лезть к ней со своими чувствами и эмоциями.

Непозволительные надо сказать эмоции, как для мужчины твоих годов с прицепом личных проблем. Один лишь взгляд, и в голове возникают мысли, за которые мой друг имеет полное право проломить мне череп, и я уж точно не стал бы возражать.

На языке ощущал пресловутое вожделение. Безумное желание обладать. Охранять. Оберегать.

Тяжело прислонился к двери, выравнивая дыхание.

Не буду юлить, сказав, что снова ходил в зал только затем, чтобы выпустить пар за странную злость, испытываемую по отношению ко всем особям мужского рода в радиусе километра от нее.

Срывало тормоза основательно и бесповоротно, а каждые новые связи приводили к неизменному разрыву после первой ночи, потому что они все не такие. Все они не она. Трахал и забывал сразу же. Порой даже не мог и этого сделать.

А как все начиналось? Безобидно.

Миша присылал фотографии своей семьи все годы моего вынужденного отсутствия, и часто рассказывал о самом главном сокровище, возведенном на пьедестал. На радость маме с папой она росла добрым и отзывчивым ребенком, не требующим ничего и не закатывающим истерики.

И если сначала я лишь любовался такой прелестной малюткой, то в последние годы фотографии стали резко меняться. И на смену резвому карапузу, подростку пришла прекрасная девушка. Оно и понятно, девочка выросла, пугало другое — мои чувства на этот счет.

Чувства.

Каждый созвон с Мишей ждал как чуда, совсем уже с ума сошел. Жадно впитывал капли любой информации, как свихнувшийся маньяк.

Пару лет я долго и муторно говорил себе, что она нравилась мне исключительно внешне. Мать у нее красотка, Аня же вобрала в себе лучшие черты от Миши и Марины, создав идеал красоты этой семьи.

Я жадно следил за ее личной страницей, и довольно сильно вскипел, когда она закрыта ее. Знак свыше — отойди. Не для меня.

Организм, по правде сказать, бунтовал всякий раз, когда Миша присылал фото с нового праздника, где Аня была исключительно в объятиях долговязого парня модельной внешности. Какого черта он стоит и обнимает ее? Почему Миша, блядь, такой спокойный. Да на морде этого утырка было написано, что его волнует.

Невзначай по телефону он жаловался, конечно, что ему не нравится этот, цитирую "поця", но вот ничего радикального друг не делал. Я бы уже давно раскатал его асфальтоукладчиком просто так, для успокоения своей нервной системы, и уверен, для блага Ани тоже. Нутром чувствовал, что смазливый кадр еще доставит всем проблем.

Достаточно и того, что сведет с ума меня своим существованием рядом с ней. Хотя в этом плане я серьезно раздумывал над радикальной зачисткой. Нет человека — нет проблем.

За один только побитый взгляд моей девочки его стоило подвесить за яйца и долго бить раскаленным железом. Миша мне сказал, что недопоц переспал там с кем-то. Помимо очевидного вопроса о наличии члена… Возникает еще один вопрос: как можно вообще смотреть налево, если с тобой рядом причина постоянного стояка половины населения земли!? Руки чесались, так хотелось вмазать ушлепку по роже.

Не хотел думать, что они могли спать. Сразу вскипал как чайник. Я просто кастрирую его и все.

И странная же вещь, ни разу с ней не общался за эти годы, но был уверен в чистоте и совершенстве. Родители же не всегда могут знать о своих детях все, так что не мудрено, что для Миши девочка была идеалом. А вот почему она стала идеалом для меня?

Да потому что, приехав в первый вечер к ним, я лишний раз убедился — моя интуиция не подвела.

Перестал рационально мыслить, просто поговорив пару минут в общей сложности. Думал, что таких больше нет, но мне повезло. Кажется, я основательно и бесповоротно влип, и во всем этом виноват лишь я один.

Доброта ослепила меня, и я не верил, не хотел признавать, что тянуло к ней уже не только физически. И тут начался мой персональный ад, потому что я каждый день сталкивался с безумным желанием прижать к стене и попробовать ее на вкус. Забрать к себе и никому не показывать.

Я пытался держаться на расстоянии, пытался ограничить общение. Все мимо. Магнитом тянуло, как бы я не сопротивлялся.

«Выведу тебя из тьмы», ох, девочка, ты уже вывела меня из тьмы, когда я меньше всего ожидал помощи. Она одним своим существованием меня спасла. Маяк, который указывал путь в самые темные времена.

Сжал кулаки и глубоко выдохнул, пытаясь привести мысли в порядок. Но точно не смог бы сейчас рационально мыслить, насквозь пропитанный ее запахом и с болезненным стояком в штанах. Как вообще хватило сил ее сейчас отпустить, без понятия.