Его птичка

— Ты не можешь просто уйти, — недоумевает Тоня, пока я собираюсь, складываю самое необходимое на пару дней: ноут, телефон, трусы, носки. Остальное потом заберу. — Это и твоя квартира. У нас были планы. Ну… Ну прости меня! — все-таки срывается она на крик.

Я не успел уйти до истерики.

Поворачиваюсь к женщине, которая была рядом со мной в самое тяжелое время, вытащила из дерьма и дала возможность заново дышать.

— Ну, прости, — подходит она близко и шепчет с придыханием. Руками оглаживая грудь, спускаясь к поясу брюк и ниже. Туда, где даже не дергается от ее ласк член.

— Я же люблю тебя, я хотела родить тебе ребенка.

— Проблема в том, Тоня, что я тебя не люблю, — говорю как есть, в открытую, смотря сверху вниз в карие глаза и отчего-то не чувствуя вины. Все так, как и должно быть.

Мое место рядом с Аней. Просто я был идиотом, раз сразу этого не понял.

— Мне не нужна твоя любовь, пойми. Мне нужен ты.

Я останавливаю ее руку, уже привычно сжимающую мой член, и делаю шаг назад, к сумке.

— Прости, Тонь. Правда. И спасибо, что была рядом.

Обхожу ее и иду к выходу.

— Но мне нахуй не надо твои эти «спасибо» и «извини»! — кричит она, шмыгая носом, и идет за мной. — А как же работа?! Планы?! Трансплантология! Или, ты думаешь, отец примет тебя после того, как ты сделал мне больно! Унизил меня, трахаясь со шлюшкой в моем же доме?!

— Не горячись, — не стал я затыкать ей рот по поводу Ани. Сейчас она имеет право злиться. — Тогда тем более пора прощаться, — резко высказываюсь я, уже стоя на пороге. — Слишком часто я все получал по блату. Наверное, стоит сделать что-то самому.

— Найти свою Аню и снова трахнуть?! — кричит она, заламывая руки и сотрясаясь от рыданий. — Рома, пожалуйста…

Я молчу, смотрю на эту красавицу. Слезы ее совсем не красят.

— Для начала именно это, — говорю спокойно и с тяжелым сердцем закрываю дверь в свое прошлое.

Дверь тут же сотрясается от удара, и я слышу вой. И неужели я настолько стал пустым и черствым, раз он меня не задевает?

— Ты не уйдешь! Не уйдешь! — догоняет меня голос даже на первом этаже.

Спускаюсь вниз, сажусь в машину и мчусь на вокзал, на ходу выискивая поезда до Москвы.

Самые дешевые, раз теперь Аня нуждается в деньгах.

Вылетаю из машины. Бегу со стоянки на вокзал. До отправления остается всего пять минут.

Дверь. Еще дверь. Турникет, и вот уже поезда. Пути.

Третий. Четвертый. Да где этот пятый путь!

Поднимаюсь по лестнице на пешеходный мост и быстро осматриваюсь, чувствуя озноб от страха, что не успею. Наконец нужный поезд попадает в зону осмотра, и я вижу Аню с сумкой и в светлой ветровке.

Она уже возле кондуктора, а поезд издает последний предупреждающий сигнал к отправлению.

— Аня! — кричу, срывая горло.

Не слышит. Сильный питерский ветер уносит мой голос в другую сторону и вскидывает изрядно отросшие волосы.

Я бегу вниз, понимая, что уже не успеваю. Поезд гудит, предвещая отправление.

Я могу приехать в Москву в любое время, но почему-то важно остановить Аню именно сейчас, дать понять, что в этот раз выбираю ее.

Она уже на ступеньке. А поезд как раз трогается.

Блядь!

— Аня!

До ее вагона еще бесконечная вереница таких же красных, и люди, которым плевать, что я бегу спасать свои когда-то просранные отношения.

Некоторых приходилось просто расталкивать, а это замедляло мой ход, а вот поезд только набирал обороты. Медленно, но верно стучал по рельсам.

— Аня!

Наконец до нее долетает мой крик, и она мажет по мне взглядом, разворачивается и ошеломленно смотрит своими большими глазами, как я за ней бегу.

— Сходи с поезда! — кричу, приказываю и знаю, что слышит, знаю, что хочет подчиниться!

Но она очень ожидаемо только прикрывает глаза, поджимает губы и качает головой.

Поезд набирает скорость, и Аня уходит внутрь, а кондуктор с громким, разрывающим сердце стуком закрывает двери.

Я останавливаюсь, удивляясь, что смог бежать так долго, и перевожу дух.

— Ну что ж, малыш. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, — говорю я сам себе и набираю номер отца Тони. Похуй, что поздно. Кажется, пора возвращаться домой. В Москву.

Глава 33. Антонина

На другом конце северной столицы глушила мартини красивая женщина.

Еще не старая, но и молодость потихоньку уходила.

Куда ей до Анечки, с сияющей кожей и осиной талией, и волосами, что даже спутанными после секса в туалете выглядят лучше, чем ее.

Антонина понимала мачеху, что отправила царевну в лес на смерть, а потом еще и отравила. Понимала, потому что испытывала непреодолимое желание стянуть в узел это стройное тельце.

Она так мечтала о нормальной жизни с человеком, которого выберет сама. И Рома идеален. Он не курит, не пьет, он умеет поддержать беседу, врач, в конце концов. А еще красивый, как черт, высокий блондин с толстым длинным членом. А еще Рома трахается как бог, долбит так, что дай бог крыша не слетает.

Любовь? При чем она тут? Где Тоня найдет такой же послушный экземпляр? И это в тридцать.

— Так, — решила она вслух и отставила бокал. — Я не зря потратила два года.