Его отражение

В ожидании Алессандры и отца, Эрик налил себе выпить и присел у камина. Он бессмысленно скользил взглядом по обстановке и все больше себя накручивал, предчувствуя скандал.

Овальный кабинет – архитектурный изыск здания. Часть его потолка является стеклянным куполом. Под ним располагается зона отдыха, а ближе к центру – рабочий стол хозяина кабинета, в дальней части овала – камин. Эрику прекрасно видна входная дверь напротив стола. Она в любой момент может открыться. Ждал этого с нетерпением и одновременно, со страхом. А где-то внизу, в гостиной его цинично обсуждают те, кто смеет называть себя родственниками. С такими и враги не нужны.

Конечно, это же великолепный повод перемыть кости – наследник опять не оправдал доверия. Эрик саркастично усмехнулся про себя, будто когда-то оправдывал. Он не жалеет ни о чем и извиняться не собирается. Дверь распахнулась, вошёл отец.

– Все здесь, – с порога начал он, за ним тихо следовала бабушка. Она коротко взглянула на внука и чуть поджала губы, – потому перед тем как мы пойдём туда, хочу услышать, что скажешь в своё оправдание!

– Абсолютно ничего, – пожал плечами, – у меня нет никаких комментариев.

– Тогда тебя, наверное, заинтересует, что мальчик жив, – подала голос Алессандра, чуть сжав локоть сына, который покрылся красными пятнами от злости. Наглость мгновенно выводила его из себя.

– Мне глубоко плевать жив он или мёртв, – честно признался Эрик, открыто глядя бабушке в глаза, – и если честно, было плевать даже в момент, когда мы оба летели с моста.

– Идиот, – зарычал Александр, – нельзя открыто демонстрировать силу! А если бы мальчишка запомнил что-нибудь?!

– То он бы не выжил, верно? – недобрая улыбка коснулась губ парня.

– Эрик! – угрожающее рычание, вокруг внушительной фигуры Александра сгустился тёмный туман.

Высокий мощный, ни грамма лишнего жира на тренированном теле. О возрасте напоминает только лёгкая седина в густых волосах. Александр специально старается выглядеть соответственно своему возрасту, но получается это довольно однобоко – кроме седины и небольших морщин на лбу, у него никаких признаков старения. В свои пятьдесят лет меняет любовниц как перчатки. На зависть своим бизнес партнёрам.

– Я сильный, пап, – развёл руками Эрик, будто это объясняло все, – и ещё даже не на пике. Я могу и хочу пользоваться этим!

Глоток виски приятно обжёг горло, а злость привычно кипела внутри. Он почти рычит. Как же надоел демонов поводок, правила и требования семейки, которая буквально выкручивает руки. Эрику плохо удавалось вписываться в правила и рамки, но никто не собирается их раздвигать. Ломают парня только сильнее. Александр давит авторитетом, запугивает и угрожает, но это больше не работает.

– Я тебя не боюсь. Давай заканчивать воспитательный момент и переходить к сути…

Отец не стал ждать окончания фразы и молниеносно оказался рядом. Сокрушительный удар ознаменовался тихим хрустом. Эрик соскользнул с кресла, держась за лицо, тихо захохотал – вот всегда так. Покровский старший, иначе не умеет и воспитательный приём у него один. Учитывая свою силу, бить маг старается аккуратно, но кажется, сломал сыну нос. В этот раз воспитание дало свои плоды – Эрик с горечью осознал, что иначе не будет никогда. Цена его свободы – смерть, ни больше, ни меньше.

– Не хами, – посоветовала Алессандра равнодушно, она села на столешницу рабочего стола и закурила, – и не зарывайся, потому что я, – выделила она местоимение, – сильнее всех в семье. И меня совершенно точно стоит бояться, в отличие от отходчивого и доброго, по своей сути, твоего отца.

– Ну да, доброго, как же, – скривился Эрик, поднимая разбитое лицо. Из носа течёт кровь, а в глазах пылает весёлая злость. Он, правда, больше не боится ни отца, ни боли. – Интересно, как же он стал миллиардером, филантроп этакий? А, пап, скажи нам, по доброте душевной.

– Не юродствуй. Я не потерплю неуважения, Эрик.

Демонстративно вытер кулак платком и бросил на пол. Налил себе виски и уже внешне совершенно успокоился. Он очень импульсивный и взрывной мужчина, но Верховная права – отходчивый. Все его враги быстро оказываются на кладбище, отчего бы и не успокоиться. Сейчас он отошёл к бару только чтобы не свернуть сыночку шею. Эрик прекрасно это понял, потому не стал выводить из себя окончательно.

– Ладно, прости, я знаю, что перегибаю, – утёр сын кровь и снова глотнул виски, который чудом не свалился с подлокотника кресла. В голосе нет ни малейшего намёка на раскаяние, – за гонки извиняться не буду.

– Мальчишка на своё счастье ничего не помнит, – повторила бабушка, – но я хочу напомнить о необходимости вести себя осмотрительно.

– Я не оставляю следов, – сплюнул Эрик прямо на ковёр.

– Это ты так думаешь, – пристально взглянул отец, – мои люди устали за тобой подчищать последствия загулов. Наркотики, разбитые машины, сожжённый речной причал, разгромленный ресторан, бордель…

– А что с борделем? – хохотнул издевательски и поднялся на ноги, развязно рисуясь, – мы вроде там не сильно пошалили, па.