Меня снова начинает лихорадить и я чувствую как мои внутренности леденеют окутываемые липкой паутиной страха. Потому что пока это всё не было произнесено вслух, то не казалось настолько ужасающим.
А сейчас я чётко осознаю, что нахожусь в опасности. Что кто-то убил моих родителей. Убил, потому что до меня хотел добраться.
— Успокойся, Лера, — Чернов обхватывает моё лицо и дёргает на себя, устанавливая со мной зрительный контакт. Смотрит очень пристально, не позволяя мне отвернуться. Я чувствую, как подушечки его больших пальцев вырисовывают круги на моей коже. От чего дрожь в теле сменяется мелкой россыпью мурашек. Наши лица настолько близко, что носы практически соприкасаются, и я чувствую жар его дыхания на своих губах. Оно тяжёлое, рваное, такое же, как у меня в данный момент. — Я разберусь со всем, ты слышишь? Я тебе обещаю. Никто тебя не обидит. Никто и пальцем до тебя не дотронется. Я переломаю хребет любому, кто хотя бы просто посмотрит в твою сторону.
Его слова, горячие, импульсивные, сказанные с каким-то особенным нажимом, проникают в самую душу и выворачивают её наизнанку. Я как мазохист, чувствую какое-то болезненное удовольствие от того с какой уверенностью Костя заявляет, что не даст меня в обиду. И верю ему.
Просто потому то Чернов не оставляет мне другого выхода. Ему невозможно не довериться.
Его руки продолжают сжимать моё лицо. Большой палец соскальзывает вниз и очерчивает линию губ, замирая на нижней. И я чувствую, как моё дыхание учащается, а сердце начинает стучать с бешеной скоростью.
Как загипнотизированная смотрю в глаза Чернова. Зелёные вкрапления на голубой радужке сейчас контрастируют особенно сильно, делая мужчину ещё больше похожим на хищника.
Он медленно приближается к моему лицу. Скользит руками по горлу вниз и сжимает плечи. Ведёт носом по щеке, заставляя меня задыхаться от распирающих грудь эмоций.
Ресницы начинают подрагивать, и я прикрываю глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Сердце бьётся в груди с такой остервенелой скоростью, что его молниеносные удары, отдаются пульсацией в вене на моём горле, и я чувствую, как Костя прижимается к ней губами, заставляя меня задыхаться от необъяснимых эмоций.
Губы мужчины начинают скользить выше, ведя дорожку по горлу до подбородка и замирают в миллиметре от моих губ. Кажется, я даже перестаю дышать, с силой сжимая руки, лежащие на коленях.
И в тот момент, когда уже практически чувствую Костины губы на своих, слышу отдалённо знакомый мужской голос.
— Лера! — вздрогнув, резко распахиваю глаза и отстраняюсь от Чернова на приличное расстояние. Вскидываю голову и замечаю приближающегося к нам Виктора Осипова. — Вы уже здесь? Что же не идёте в кабинет?
В смятении разглядываю папиного зама, пытаясь понять, заметил ли он, что только что происходило между мной и Костей. Но судя по его расслабленному выражению лица, он ничего не видел.
— Здравствуй, Виктор. — Поднявшись с корточек, Костя пожимает Осипову руку. Лицо его при этом остаётся невозмутимым. Как будто ничего особенного только что не происходило. — Лере стало нехорошо. Нам пришлось немного задержаться.
— Лера, ты как? Всё нормально сейчас? — Виктор окидывает меня взволнованным взглядом и, сев на скамейку рядом со мной, кладёт ладонь поверх моей руки. — Может тебе воды принести или врача вызвать?
— Нет, спасибо, — вымученно улыбаюсь, всё ещё чувствуя неловкость. — Всё в порядке. У меня просто… голова закружилась. Со мной такое случается после аварии.
— Ну, хорошо. Тогда, может, поднимемся ко мне в кабинет?
Коротко кивнув, смотрю на Костю и замечаю его ледяной взгляд, застывший на руке Осипова, лежащей поверх моей. Непроизвольно сама одёргиваю ладонь, почему-то ощущая неловкость.
Это моё движение не остаётся не замеченным для Виктора, но, к счастью, мужчина никак его не комментирует.
Поднявшись со скамейки, Осипов проводит нас на второй этаж и распахивает дверь просторного кабинета, внутри которого нас уже дожидается юрист Чернова.
Застыв на пороге, с интересом разглядываю помещение. Довольно лаконичное. Блуждаю взглядом по светлым обоям, нескольким абстрактным картинам, украшающим стены. В углу стоит напольный горшок с каким-то высоким зелёным растением. А когда фокусируюсь на рабочем столе, замираю, упираясь взглядом в фоторамку, стоящую возле компьютера. Она слегка повёрнута вбок и поэтому я могу видеть кусок изображения за стеклом. На котором безошибочно узнаю себя.
Пока мужчины пожимают друг другу руки, подхожу к столу и беру рамку с фотографией, разглядывая собственное изображение. Я сижу на качелях, со слегка откинутым корпусом, очевидно, раскачиваясь, и улыбаюсь.
Провожу рукой по фотографии, чувствуя, как подушечки пальцев в тот же момент начинает покалывать, и по телу словно проходит небольшой разряд электрического тока, ударяя прямо в мозг и вызывая в нём вспышку воспоминания.