Его одержимость

Рома кончил, затуманившимся взглядом гипнотизируя меня, как наркоманку.

Ощутила, как горячие капли скользят по складкам, чертя невидимые дорожки.

Сердце билось где-то под ключицей, а дыхание рвано рвалось из груди, в звенящей тишине казавшись криком.

– Хорошая девочка, – Рома отстранился, прикрывая следы соития сбившимися шортиками. Они так и остались на мне, он лишь сдвигал их в сторону.

Звякнула ширинка застегиваемых джинсов, а потом Кремлёв натянул свитер и бросил взгляд на папку.

– Будешь и дальше хорошей девочкой, эти документы никогда не попадут в руки УБЭПовцев. И твой будущий муж скажет тебе спасибо.

Он подошел к двери, повернул задвижку и на секунду замер.

– Как и я. Спасибо. Ты, как всегда, была на высоте. Впрочем, чего я ожидал от девушки, которая дарит любовь за деньги.

Это было последним, что я услышала, прежде чем дверь захлопнулась, и я смогла наконец остаться один на один с безжалостной реальностью…

Аня молчала, невидящим взглядом впиваясь в пространство, а я чувствовала, как лицо пылает от стыда и жуткой ненависти к себе за то, что так легко сдалась и позволила Кремлёву себя мучить.

– Он делал это, когда я оставалась одна. Если Пашка уезжал в командировку либо был занят. Рома пользовался этим. Стоило ему щелкнуть пальцами, и я тут же сдавалась, а потом неделями ненавидела себя, не подходила к Паше, боясь осквернить его.

– Андрей сын Паши?

Отвернулась к окну, стискивая плечи похолодевшими руками.

– Да.

Какими бы ни были обстоятельства его зачатия, я убеждала себя, что он сын моего мужа.

Потому что так должно быть.

– А если нет? – я уже почти ненавидела Аню за ее умение бить в цель.

– Об этом никогда никто не узнает…

Глава 17

Пару часов спустя приехал Андрей.

Мы с Аней сидели в гостиной и бесцельно тыкали телек, но как только услышали звук открываемой двери, тут же прекратили свое занятие и соскочили с кресел.

– Ну что, выяснил что-нибудь? – мы задали этот вопрос почти хором, но по лицу Чёрного было невозможно разгадать ответ.

Андрей окинул нас взглядом черных глаз и жестом указал следовать за ним. Я словно во сне наблюдала, как он повел нас в какую-то комнату, судя по всему, кабинет. В голове роились сотни вопросов, но задавать их я пока не решалась – казалось, что любое развитие событий не по сценарию лишь собьет их общий ход. Бред, но я как послушная девочка следовала за Черняховским и Аней в кабинет.

Едва мы вошли, Андрей опустился в кресло и откинул крышку ноутбука. Аня села на край его стола, а я в кресло напротив.

Чтобы хоть как-то унять разгулявшиеся нервы, пришлось зажать трясущиеся руки между колен и попытаться выровнять дыхание. Секунды тянулись со скоростью десятилетий, и мне хотелось заорать, чтобы время шло быстрее, но это всего лишь нервы. Я это понимала, но ничего не могла изменить. Меня распирало нетерпение.

– Где мой сын? – попыталась произнести эту фразу как можно мягче и тише, но истерические нотки все равно просочились в голос.

Вместо ответа Чёрный слегка нахмурился и, кинув последний быстрый взгляд на экран, одной фразой заставил меня вскочить с места.

– Как давно ты знакома с Игорем?

Вцепилась в край коричневого стола и, не отрывая взгляда от лица друга, выпалила:

– Несколько лет. Ты хочешь сказать, в этом замешан он?! – не верилось! Казалось, это абсурдно. Оттолкнулась от гладкой поверхности столешницы и начала мерить шагами комнату. Приложила ладонь к голове, но тут же отдернула и снова глянула в лицо Андрею, когда тот заговорил.

– Я не могу пока доказать это, но есть информация, что это может быть он.

Продолжала сверлить Чёрного взглядом, но он молчал, словно ожидая чего-то от меня.

– Что? – господи, когда я снова смогу разговаривать с людьми нормальным голосом, а не тоном истерички?

– Ты должна рассказать мне, – Андрей сказал это и продолжил пристально меня разглядывать, а я бросила беглый взгляд на Аню, убедившись, что она поняла мой намек, отвернулась и подошла к окну.

Не знаю, откуда в мозгу взялась эта мысль, но мне казалось, что как только я начну свой рассказ, наши отношения с Чёрным уже не будут такими, как раньше. Я боялась этого. Боялась потерять друга и его уважение. Он – последняя ниточка, что связывала меня с прошлым. Казалось, если он уйдет, то образ Пашки в моей голове померкнет навсегда. Я не беру в расчет нашего с ним сына. Андрюша – мой ангел, но после разговора с Аней мне стало неуютно думать о том, что, возможно, Паша не его отец.

Все эти годы я и мысли не допускала, что Рома отец моего ребенка. Не хотелось знать реальное положение вещей. Проще было находиться в своем иллюзорном мире, где нет места никому, кроме моей маленькой семейки: Андрюши и образа Паши, который так заботливо выбирал вместе со мной кроватку и маленькие распашонки.

Ком в горле лишил меня возможности говорить. Попыталась сглотнуть, но тут же ощутила, как одинокая слезинка лизнула щеку.