Его не звали, но он приперся

Во время операции я пребывал в диком напряжении, в любой момент ожидая очередной бяки, которая вновь заставит меня спасать свою шкуру, рубить все, что шевелится и громко-громко ругаться матом. Но ничегошеньки не произошло, если не считать первой встреченной мною кабацкой драки. Очень, знаете ли, клишированной кабацкой драки, правда, вне самого кабака. По моему скромному мнению, перенос эпического сражения за пределы четырех стен, только добавил зрелищу красочности.

Мне бы пройти мимо, да только включилась моя троллья натура, и я решил немножечко пошутить. Именно на этом моменте я едва не нашел себе проблем сам, вытащив только за счет все той же палочки-выручалочки в виде скрытности. Впрочем, сейчас мы не об этом, а немножечко о другом. Итак, драка.

В жарком и безжалостном бою участвовали две крупные группы и не влияющие на общую статистику одиночки. Отряды отважных воинов были представлены изрядно подвыпившими охотниками и ремесленниками, стойко сдерживающими атаки вообще вусмерть пьяных стражников. Несмотря на численный перевес некомбатантов, наличие полноценного боевого опыта и кожаных доспехов изрядно помогало защитникам отечества, несмотря на куда больший градус алкоголя в крови.

Особенно сильно отхватывал какой-то молодой парниша лет так двадцати, которому успели разбить лицо до состояния беззубой панды, однако так и не выдали достаточных пи*дюлин, чтобы вырубить раз и до утра. Посему, смелый воитель раз за разом подымался на подгибающиеся ноги, после чего шатающейся походкой шел нести добро в массы. Ровно до очередного прилетевшего в голову пинка, удара, плюхи, затрещины, тычка или пивной кружки. Мне, если честно, стало парня жалко – такая смелость и такой боевой дух должны быть вознаграждены должным образом, иначе что-то с этим миром глубоко не так.

И тогда я начал действовать.

Сейчас, я, конечно, понимаю, что сглупил, но с другой стороны мне удалось вынести немалый профит из моего идиотизма, так что я даже несколько теряюсь в своем отношении касаемо своего поведения.

Вернемся, однако, к повествованию.

Первым делом я пожелал банально обвить паренька своей тенью под его одеждой, что должно было позволить мне управлять его телом, словно игровым персонажем. Все гусары, желающие пустить радужного цвета шутку, могут идти лесом, ибо я был не в себе.

У меня даже начало что-то получаться, по крайней мере, достаточно, чтобы блокировать удары, получаемые будущим героем всея деревеньки, но не более. А уж про управление даже речи не шло – слабая накачка не позволяла с гарантией пересилить рефлекторное сопротивление человека, который не обосрался от страха только из-за наличия пары капель крови в его алкоголе. Делать же накачку более сильной было покушением на убийство, ведь такая концентрация тени гарантированно искалечила бы беднягу, куда там вылитому за пазуху жидкому азоту.

Немного попинав бессистемно дергающееся тело, сразу двое стражников тупо зашвырнули его в какой-то погребок, где и оставили приходить в себя. Утро его обещало быть ужасно болезненным и преисполненным позора от поражения. К счастью, тут вмешался фактор случайности в моем лице, после чего можно было засчитывать успешное превращение банальной и хрестоматийной кабацкой драки в е*аный балаган.

Попытка поднять тело этой пьяни оказалась безуспешной – ну не мог я нормально управлять такой марионеткой. Дело даже не в невозможности собрать достаточно силы из-за усталости организма пьянчужки, а в отсутствии навыка. Тогда я со злости отпустил тень, сделав ее нормальной и плоской, а потом на голом инстинкте вложил добрую четверть резерва, но не продавливая мир, превращая тень в голодный провал, а словно притягивая ее к своей позиции.

В голову словно впилась ледяная иголка, буквально сверля мои не сильно умные мозги, заставляя меня подумать о том, что временами я бываю еще тупее Ыгры. А потом я словно стал ощущать эту конкретную тень… иначе ощущать. Это не было привычным для меня чувством контроля и объема, которым меня одаривали теневые клинки, плети и прочие формы. Не было это и полноценной Тенью, обладающей своим разумом и злой волей, жаждущей и голодной. Я ощущал схваченную штуку , словно это был кусок утлой и легкой на разрыв ткани, что-то невыразимо тонкое, будто намотанная на руку паутина.

Снова сработали инстинкты, которые помогли там, где не справились мозги. Я потянулся к этой тени еще раз и попросту намотал ее на себя, укрыл себя ею, ощущая, что каждое мое движение может внезапно взять и сорвать эту штуку, порвать ее на лоскуты и вернуть обратно туда, откуда она была взята.