Его не звали, но он приперся

К счастью, туннель этот был не таким уж и длинным, отчего никто не успел впасть в панику и получить клаустрофобию. Впрочем, это не мешало мелкому Сигизмунду всю дорогу ныть, как чертову ботану, попавшему на сходку выживальщиков. Видимо, компенсировал нам всем за проявленную ранее выдержку, достойную самой высокой похвалы (в его понимании).

– Я – благородный дворянин. – Пауза, в ходе которой он явно ожидает нашего ответа. Но я слишком занят постепенным растворением земли в концентрированной тени, а его спутники слишком устали и наверняка давно привыкли к регулярному нытью.

– У моего отца достаточно влияния, чтобы купить сей проклятый город вместе со всеми его жителями. – Не унималось чудное создание, старательно качая навык давления на жалость.

Я все так же молча полз вперед, стараясь абстрагироваться от всего происходящего, заодно искренне поражаясь паранойе создателей тайного хода. Двести метров мы уже проползли, и примерно столько же осталось! У меня только два вопроса к этим почившим господам. Первый из них будет звучать примерно так: «Каким образом им удалось проделать эту кишку через жилой район, да еще и так, что никто этого даже не заметил?» Второй же будет намного короче, зато произноситься должен обязательно с тем еще надрывом, словно в хорошей драме. Если коротко, то: «Нах*я?»

– И вот, я ползу по этому забытому светом месту. Грязный, уставший и голодный, а еще от меня воняет. Да если бы мои славные предки увидели своего потомка, то почтенные господа восстали бы из могил только для того, чтобы высказать мне свое неодобрение. – И все это таким зудяще-плаксивым тоном, что аж скулы сводит.

Убил бы, если бы не четкое понимание того, что мальцу сейчас смертельно страшно, вплоть до откладываемых вслед за его маршрутом кирпичей. И его нытье – своеобразная защитная реакция мозга, ведь сей нытик до дрожи боится темноты. Это можно понять, но «можно» не значит обязательно нужно.

– Паря. – Хрипло и максимально угрожающе произношу. – Если ты продолжишь в том же духе, то, вероятно, встретишься со своими предками, дабы лично перед ними оправдаться.

Привычно игнорирую его напрягшихся нянек, предвкушая очередную попаболь и кучу соплей из носа и пены изо рта. Ну, знаете, чтобы скоротать скучные часы во время длинного пути. Про часы пути – совсем не шутка, если наша скорость составляет, дай-то боженька, три метра в минуту. Увы, вместо нескладных ругательств, характерных для обиженной жизнью и интернетом школоты, последовала куда более спокойная реакция.

– Ты… ты груб и бескультурен, отчего тебя изгнали бы из любой сколь-либо приличной компании. Просто я… тут… – Да так и замолчал, явно не в состоянии найти «правильные» слова.

Бл*дь, уже взрослый почти парень, по девкам шастает, а ума и характера, как у чертова пятиклассника! Его батя явно слишком много времени уделял работе (или что там у него?) и слишком мало занимался ребенком. В его возрасте я уже был куда самостоятельнее, несмотря на то, что сам был той еще инфантильной школотой, только начавшей отращивать зеленую шкуру сетевого тролля средней жирности.

– Ой-вей! Ты таки темноты боишься, что ли? Боишься, что она тебя за жопу укусит? – Просто не могу сдержать поток слов. Рассказал бы он тому же Лосию о том, какие страхи его преследуют! Дуэлянт даром что одевается так, что в нем можно заподозрить духовного собрата Сереги Зверева, но и чудовища в темноте его самого боялись! А это что за хрень? Будущий великий глава благороднейшего дома? Аж целого девятого уровня? Просто нет слов! Остается надеяться, что этот поц – не единственный наследник своего батюшки, ибо иначе для сей семейки настали времена еще более темные, чем казались изначально.

– Знаешь, я бы на твоем месте боялась за собственную жопу. – Раздался комментарий ползущей вслед за мной убийцы. – А то могу и ткнуть случайно ножичком, просунув его о-о-очень глубоко.

Вах, какая женщина! Даже про всякие проникновения в жопу шутить умеет! Нашим бордам нужны такие тян! Волнения я не испытывал, просто не чувствуя за ее словами реального угрожающего намерения. Так, просто попытка осадить меня, заодно заставив оставить мелочь в покое.

– Цыц, женщина! Не слышишь, что ли, что мужики разговаривают. – Делаю паузу. – Ну, полтора мужика… Один целый и три десятых.

Могу поставить все свое имущество на то, что она собиралась спросить о том, почему я оценил себя только в три десятых от мужика, как в наш спор вовлекся предмет спасательной операции, похерив все благие намерения своей защитницы.

– Ты… ты это на что намекаешь? Я – мужчина! – Возмущение этой жертвы селекции можно было бы концентрировать в чистый дистиллят и продавать в пробирках.

– Мужчина, боящийся темноты? – Коварно спрашиваю, мысленно потирая руки и прощаясь со скукой.

– Да что ты понимаешь! – Неожиданно зло и обиженно, причем именно обиженно, произнес мальчишка, после чего замолчал.