Его любимая кукла

Когда его впустили в дом и попросили подождать в холле, он лениво облокотился на перила мраморной лестницы и без особого интереса оглядел обстановку. Его воображения не хватало, чтобы представить, как Арина могла сюда попасть, но вопреки логике, бездумная надежда жила в каждом ударе сердца.

Сначала он услышал лёгкие шаги. Они казались ему очень знакомыми, а может, он себе это только придумал. Набрав воздуха в лёгкие, чтобы успокоить словно бы сорвавшееся с цепей сердце, он готов был уже обернуться, чтобы узнать, кто стоит позади него, но раньше услышал голос.

Голос Арины. Родной, желанный голос. Но звучал он так, словно она говорила с кем-то посторонним. Возможно, не узнала его, ведь привыкла видеть сидящим в инвалидной коляске. А возможно, и не хотела узнавать.

Он повернулся к ней лицом и прежде, чем сказать хоть что-то, внимательно оглядел. Она выглядела иначе. Внешние изменения были почти неуловимыми, но он все же отметил, что выражение лица у нее стало иным. Более спокойным и умиротворённым, чем то было, когда она была с ним. Возможно, на самом деле эта неизвестная ему Горянская заблуждалась. Возможно, Арина вовсе не хотела его видеть и совершенно не нуждалась в его присутствии здесь. Но вот он нуждался в ней очень. И пусть это было эгоистично с его стороны, отступать Роман Королёв не собирался.

– Здравствуй, – ответил он. – Спасибо за гостеприимство, но я не к ней. Я к тебе.

Ему хотелось сказать «за тобой», но сначала он должен был понять, что думает и чувствует Арина теперь, когда поняла, что он вовсе не инвалид, каким она знала его все то время, что была рядом.

Часть 2. Глава 11

– Вот как? Ко мне? – зачем-то уточнила Арина, преодолевая разделявшие их три ступени и осторожно, будто боялась быть пойманной в ловушку, минуя Романа.

В её голове не укладывалось то, что она видела и осознавала. Он мог ходить всё время, с тех пор, как Арина устроилась к нему на работу? Если да – зачем нужен был спектакль, актрисой которого она невольно стала? Сколько лжи было меж ними? И стоит ли выяснять всё?

Она жаждала того, что Королёв вряд ли желал ей дать, но так сладко было придумать себе тот мир, где они оба были свободными. Хотя бы сейчас… Хотя бы на ближайшие несколько минут.

– Мне кажется, мы расстались с тобой на такой ноте, о которой вряд ли можно будет забыть, услышав слова «я к тебе».

Она подошла к окну и сложила руки на груди, будто желала спрятаться, хотя скрываться должна была вовсе не от Королёва и воспоминаний, которые он в не рождал.

С ним она впервые в жизни вела себя настолько откровенно не потому, что её заставляли, а потому что сама желала этого. Он порождал в ней такие потребности, о которых сама Арина даже не подозревала.

– Но…

Она не знала, что сказать. Он приехал к ней и наверняка знал, что застанет Арину гостящей у Горянской. А знал ли, что здесь находится Кирилл? Одно дело знать о наличии ребёнка, совсем другое – встретиться с ним лицом к лицу.

– Но я готова обсудить то, что до этого момента было неясным.

Роман выгнал её, когда Арина ему солгала. Но и сам врал ей всё это время.

Она даже обернуться боялась и увидеть вновь, как Королёв стоит на ногах. Он был каким-то другим, когда не сидел в своём чёртовом инвалидном кресле. Казалось, может взять и сломать её как куклу… впрочем, он всегда это мог, разве её растерянность не подтверждение этому?

– Думаю, у нас обоих было то, что мы… утаивали друг от друга.

– Да, – кивнул Роман. – И главное, что необходимо понять теперь, надеюсь, нам обоим – причины этого.

Он замолчал, не торопясь добавлять что-то еще. Стоял, заложив руки в карманы брюк и смотрел на Арину, повернувшуюся к нему спиной, пытаясь обдумать то, что она сказала.

Тот факт, что она признавала наличие между ними вещей, которые утаивались и готова была обсуждать недосказанное, он счёл для себя добрым знаком. Возможно, смерть Каневского, о которой Арина наверняка уже знала, наконец позволит ей говорить с ним честно. И, пожалуй, ее готовность к диалогу – лучшее, на что ему вообще стоило рассчитывать.

Ходить долго вокруг да около он не собирался – и так слишком много времени было потрачено впустую. И так слишком долго ждал возможности увидеть ее снова.