Его любимая грешница

Может быть, удастся отсидеться здесь до утра? Или отлежаться... Просто упасть обратно на постель, принять исходную позу и притвориться, что я так и не приходила в себя. Ведь утром Турину наверняка нужно будет ехать по рабочим делам, и он отпустит меня вместе со Светой.

Кроме того, я думаю, что меня продали ему в рабство только на какое-то определенное количество часов. Я ничего не знаю о правилах выездов в стриптиз-клубах, но если учесть, что там рубят бабло просто на всем, уверена, что и здесь оплата почасовая, а условия весьма жесткие.

Ну а что меня продали – я даже не сомневаюсь. Дионис сам признался, что Турин пообещал ему что-то... Интересно, что именно, и почему разменной монетой в этой сделке стало мое тело?!

Ну, и тело Светы, видимо. Только вот она была не против, так что я совершенно уверена: она и до этого занималась проституцией в рамках таких вот выездов на дом к клиенту.

Пока я стою возле двери и думаю, что делать дальше: ложиться обратно в постель или нет, – в коридоре раздаются шаги. Тогда времени на размышления уже не остается, и я действительно бросаюсь на кровать, да только поздно: в замочной скважине поворачивается ключ, дверь распахивается, и на пороге появляется Валентин Валентинович Турин собственной персоной, а у него за спиной – еще два каких-то мужчины. То ли прислуга, то ли охранники.

Турин смотрит на меня и сразу расплывается в довольной ухмылке:

– Ты наконец-то пришла в себя, Вики. Как себя чувствуешь? Надеюсь, голова не болит?

– М-меня зовут Марина, – лепечу я заплетающимся языком, но Турин снова поднимает ладонь, как тогда, в клубе, и я замолкаю.

– Не надо мне врать, – говорит он, и его притворно-добродушный голос мгновенно становится жестким и суровым. – Света сказала мне, как твое настоящее имя, и я рассчитываю, что это была первая и последняя ложь между нами. Ты меня понимаешь, Вики?

– Да-да, – я снова спотыкаюсь языком о слова, но делать нечего, приходится отвечать, хоть меня и трясет, как осенний лист на ветру.

– Отлично. А теперь вставай и иди за мной.

– Куда? – спрашиваю я испуганно.

– Вопросы здесь задаю я, приказы тоже отдаю я. А ты просто отвечаешь и делаешь то, что велено, – говорит Турин. – Давай, или моим парням придется тащить тебя силой... Мне бы этого не хотелось. Делай все добровольно – и награда не заставит себя ждать.

Понятия не имею, о какой награде он говорит, но мне от него даром ничего не нужно, лишь бы поскорее отсюда свалить. Но выбора нет, поэтому я молча киваю и, подобрав туфли, шагаю за ним.

Мы не меньше минуты идем по длинным, извилистым и совершенно роскошным коридорам его загородной резиденции, пока не оказываемся перед какой-то дверью. Я напрягаюсь, готовая увидеть там что угодно – от неоновой кабинки с шестом для стриптиза до красно-черной БДСМ-игровой с андреевским крестом, но оказывается, что это просто ванная комната.

Я непонимающе смотрю на Турина, а он говорит:

– У тебя есть полчаса, чтобы привести себя в порядок. Я люблю чистеньких девочек. Особенно тщательно вымойся там, – он тычет мне пальцем между ног, и я вздрагиваю, инстинктивно скрещивая колени. – Потом мои парни проводят тебя ко мне, – сообщает он напоследок и с совершенно невозмутимым видом уходит.

– Чего встала?! – тут же спрашивает один из мужчин, оставшихся рядом. Я не успеваю ничего ответить, как он хватает меня за локоть и вталкивает в ванную комнату, а потом запирает дверь снаружи.

21 глава

В первые несколько секунд я просто стою посреди ванной комнаты с ошарашенным видом. Невольно успеваю осмотреться: комната очень красивая и просторная, с белоснежными кафельными стенами, таким же белоснежным натяжным потолком с голубыми светильниками, большой ванной с массажными режимами и подсветкой, отдельно стоящей душевой кабинкой, унитазом за ширмой и целым шкафчиком с косметическими и уходовыми средствами как для мужчин, так и для женщин.

На деревянной полочке стоят свечи, ароматические палочки и какая-то китайская статуэтка. Окажись я здесь при других обстоятельствах, по собственной воле – наверняка восхитилась бы красотой и убранством этой ванной комнаты, но я здесь пленница, и мне приказано вымыться, чтобы лечь в постель Турина, как он сам выразился – чистенькой...

Фу, блять! Меня аж передергивает от воспоминаний о том, каким тоном он говорил это и как смотрел на меня, раздевая взглядом.

Неужели он и правда считает, что если он захотел чего-то или кого-то – то непременно получит это?! Я не вещь, которую можно продать или купить, хотя они с Дионисом именно так и думают. Но нет – деньги не делают его всесильным.