Его любимая грешница

Но так или иначе – обнажаться я больше ни перед кем не собираюсь, будь там хоть сам президент или господь бог. Да и вообще брать приват не хочу, ведь я все равно ухожу из клуба и не получу ни копейки из того, что заработаю... Так что Дионис и его депутат могут просто пойти в одно место.

Так называемый уважаемый гость появляется в нашем клубе где-то около трех часов ночи, и я действительно узнаю его: это Валентин Валентинович Турин – владелец заводов, газет, пароходов, депутат и благотворитель... Впрочем – уверена, что добрая половина вырученных им на благотворительных проектах средств вливается вовсе не в детские дома и хосписы, а в его собственные бездонные карманы. Но мне нет до этого никакого дела – мне бы доработать смену и остаться в безопасности.

А Турин, как и предсказывал Дионис, важно обойдя клуб, как собственную вотчину, неторопливым шагом направляется к барной стойке и уже издалека ухмыляется противной похотливой ухмылочкой.

– Добро пожаловать, что вам угодно? – спрашиваю я у него, когда мужчина оказывается на расстоянии вытянутой руки, и изо всех сил молюсь, чтобы он попросил виски со льдом, а не танец официантки в БДСМ-привате.

18 глава

Турин – называть его по имени и отчеству совсем не хочется, слишком много чести, – смотрит на меня, прищурив и без того маленькие черные глаза, а потом хищно облизывается и спрашивает то, чего я больше всего боялась:

– Значит, ты в клубе новенькая, верно?

Делать нечего, я вынужденно киваю:

– Верно, – а потом сразу пытаюсь перевести наш разговор в другое русло: – Налить вам виски со льдом или, может быть, вино? У нас новое поступление. Есть коллекционные вина с большой выдержкой... – вот только у меня ничего не получается, потому что Турин вдруг поднимает ладонь, как бы говоря жестом: заткнись! Я послушно замолкаю и нервно сглатываю, пытаясь понять, что он скажет дальше. Но мужчина не торопится говорить. Он долго и пристально рассматривает меня, явно оценивая мою внешность, и мне от одного этого взгляда становится чертовски неуютно... да что там – откровенно жутко! Турин как будто раздевает меня глазами! Я же сама опускаю взгляд и старательно притворяюсь, что протираю бокалы, которые на самом деле и так совершенно сухие и чистые.

Наконец мужчина отвечает противным голосом:

– Думаю, я сделал свой выбор. Налей нам по бокалу Шато Брион двенадцатого года и приходи вон туда, – он оборачивается и показывает пальцем на вип-столик в самом центре общего зала. Похоже, его там разместил сам Дионис. – И побыстрее, ты меня поняла?

– Конечно, – лепечу я тихо, а сама чуть не сползаю под барную стойку...

Турин неторопливым шагом отходит, а я тупо не знаю, как разливать вино, потому что руки трясутся. Он велел принести нам по бокалу! Ему и мне! И это не просто какое-то вино, это Шато Брион двенадцатого года! Одна бутылка этого красного сухого стоит сто семьдесят тысяч рублей!

Пока я смотрю на свои дрожащие руки и не могу совладать с эмоциями, меня легонько отталкивает плечом Кристалл, она же Кристина, – другая официантка:

– Давай я тебе помогу.

Я смотрю на девушку с благодарностью – она и вправду хочет как лучше. Кристина достает два бокала и, обернув ледяную, покрытую капельками воды стеклянную бутылку белым полотенцем, осторожно наполняет их. Вот только ее помощь лишь приближает меня к тому ужасному и неизбежному моменту, когда придется взять поднос и пойти с ним навстречу Турину и его тяжелому взгляду.

– Ты справишься, – говорит Кристина и ободряюще улыбается, а я сглатываю, чтобы хотя бы ее поблагодарить:

– Спасибо... Ты его знаешь?

– Ну... немного, – девушка поджимает губы. Она явно не хочет об этом говорить, но я смотрю на нее с мольбой в глазах:

– Пожалуйста, скажи мне, что он не сделает со мной ничего плохого!

– Конечно, не сделает, – обещает мне коллега, вот только ее голос звучит очень неуверенно, и мое сердце просто падает в бездонную пропасть: и Дионис, и Кристина явно что-то знают, но не хотят говорить мне... Вот бы сейчас спросить у Дэна! Вот бы спрятаться за его широкой спиной! Но он меня тоже предал, похоже... Я теперь одна и должна справляться самостоятельно.

Наконец я собираюсь с силами и беру поднос, хоть и ужасно боюсь уронить его по дороге и разбить бокалы с дорогим коллекционным вином, которое стоит, как вся моя несчастная жизнь... Но делать нечего – на несгибающихся от ужаса ногах я иду к столику, за которым восседает Турин.

Мужчина встречает меня мрачным взглядом и недовольно спрашивает:

– Почему так долго?!

– Прошу прощения, – кажется, что в этот момент я кланяюсь ему, но на самом деле просто ставлю поднос на столик, а затем выпрямляюсь обратно. – Меня задержали другие заказы...

– В следующий раз будь расторопнее, – строго говорит мужчина.

– Конечно, – я киваю.

– А теперь садись.

Мне так и хочется сказать: нет, спасибо, – но в стриптиз-клубе это не работает. Турин показывает мне пальцем на мягкое кресло напротив своего, и я послушно сажусь в него, по-прежнему избегая взгляда глаза в глаза.

– Имя у тебя есть? – спрашивает мужчина.