Читаем Его кровавый проект полностью

— И все-таки, — сказал мистер Синклер, доблестно пытаясь спасти своего подзащитного, — если б версия событий, изложенная подсудимым сразу после нападения, была бы точной, вы бы сочли его безумным?

— Счел бы.

— А поскольку ни вы, ни один другой свидетель не присутствовали при нападении, вы не можете решительно утверждать, что рассказ подсудимого менее правдив, чем версия, предложенная вами.

— Вы совершенно правы, сэр, указывая, что я там не присутствовал. Однако предложенная мной версия событий более точно согласуется с вещественными доказательствами дела. Будь мотивы подсудимого таковы, как он утверждает, у него не было бы причин наносить столь ужасные раны несчастной мисс Маккензи. Даже если б он чувствовал необходимость ее обуздать, прежде чем затаиться в ожидании ее отца, хватило бы удара по голове, чтобы лишить ее сознания. Вместо этого он предпочел зверски ее изнасиловать. Я не вижу никакой связи такого поступка с заявленным желанием избавить своего отца от страданий, которые тот предположительно терпел от мистера Маккензи.

— Но вы должны признать, что возможна другая интерпретация действий подсудимого?

— Другая интерпретация возможна, но она не согласуется должным образом с фактами этого дела.

Тут мистер Синклер вернулся на свое место, и лорду судье-клерку пришлось спросить его, закончил ли он допрос. Корона отклонила возможность допросить свидетеля, и мистера Томсона отпустили. Суд сделал перерыв до вечера, когда перед присяжными должны были сделать заключительные заявления.

Итоги, подведенные Короной, заняли не больше часа и были изложены мистером Гиффордом «с таким самодовольным видом, который вполне мог оттолкнуть некоторых присяжных». Прокурор попросил присяжных обращать внимание только на факты данного дела. Родрик Макрей совершил свои действия преднамеренно — о чем свидетельствует тот факт, что он явился в дом Маккензи вооруженным — и убил трех невинных людей, совершив «неистовое, крайне зверское деяние».

— Мистер Синклер попытается ввести вас в заблуждение, — сказал мистер Гиффорд. — Он попытается описать своего подзащитного как имбецила, разговаривающего с собой и слышащего голоса, которые звучат в его голове.

Он напомнил, что хотя подсудимый мог время от времени вести себя эксцентрично, ни один свидетель — за исключением Энея Маккензи — не захотел показать, что тот был безумным. А мнение мистера Маккензи (чего бы оно ни стоило), похоже, основано лишь на понятной неприязни к подсудимому и на том, что подсудимый иногда некстати смеялся.

— Вот что я скажу вам, джентльмены: если б только это и требовалось, чтобы поставить диагноз «безумие», мы все находились бы в психиатрической лечебнице. Но я предлагаю вам придать куда большее значение свидетельству миссис Кармины Мёрчисон, которая показала, что, когда она беседовала с Родриком Макреем всего за несколько минут до совершения им преступления, он был, по ее словам, «совершенно разумным». Мы слышали, — продолжал он, — занимательный диалог мистера Томсона и мистера Синклера о мотивах этих преступлений и их выводы относительно состояния рассудка подсудимого. Тем не менее, какой бы неоспоримо захватывающей ни была их дискуссия, они танцуют на острие иглы[55].

Потом прокурор вновь перечислил различные инциденты, случившиеся между мистером Маккензи и отцом подсудимого, достигшие высшей точки в изгнании семьи Макрей из дома.

— И все это дало мотив для действий обвиняемого; мотив, но не оправдание. Мы слышали также, что обвиняемый питал некие романтические чувства к Флоре Маккензи — чувства, выражавшиеся им в непристойнейшей манере. Возможно, то, что она его отвергла, способствовало враждебности, которую он испытывал по отношению к семейству Маккензи. Да, хотя мы действительно не знаем — не можем знать — истинных мотивов нападения, это, джентльмены, и неважно.

Мистер Гиффорд сделал паузу, прежде чем произнести свои заключительные слова.

Перейти на страницу:

Все книги серии Букеровская премия. Обладатели и номинанты

Эйлин
Эйлин

Эйлин Данлоп всегда считала себя несчастной и обиженной жизнью. Ее мать умерла после тяжелой болезни; отец, отставной полицейский в небольшом городке, стал алкоголиком, а старшая сестра бросила семью. Сама Эйлин, работая в тюрьме для подростков, в свободное время присматривала за своим полубезумным отцом. Часто она мечтала о том, как бросит все, уедет в Нью-Йорк и начнет новую жизнь. Однако мечты эти так и оставались пустыми фантазиями закомплексованной девушки. Но однажды в Рождество произошло то, что заставило Эйлин надеть мамино пальто, достать все свои сбережения, прихватить отцовский револьвер, запрыгнуть в старый семейный автомобиль — и бесследно исчезнуть…«Сама Эйлин ни в коем случае не является литературной гаргульей — она до болезненности живая и человечная… / The Guardian»

Олеся Шеллина , Отесса Мошфег

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Попаданцы / Современная проза

Похожие книги