Его Искушение

— Я тогда как раз сюда по контракту только приехал, а Кац не успел документы оформить. Остался. Связь надолго потерялась. И уже спустя годы у меня появились проблемы. Бывает и так. В самый тяжелый для меня момент судьба свела меня с сыном моего друга…

— Он сказал не говорить вам ничего. Не просить ни о чем.

— А ты и не просишь. Я человек немолодой, иногда накатывает ностальгия, могу и разговориться. В ту нашу встречу Иван Кац уже был тем, кем является сейчас. Скажем так. Не вдаваясь в подробности. Однажды он сделал выбор и встал на определенный путь. У него были свои причины. Прав был или нет, не мне судить. Могло сложиться иначе, но сложилось именно так.

Он рано потерял семью. Ее отняли, Аврора. Спустя годы он наказал виновного, получил срок и стал тем человеком, которого ты знаешь…

Прикусываю губу, короткий монолог без особых подробностей, а у меня сердце сжимается от страшных фактов о судьбе, которую я не знаю. Откладывает свои очки на документы, продолжает спокойно.

— Я могу сказать об Иване как о человеке и другое. Он сложный, бескомпромиссный, жестокий, но… Весь этот медицинский центр был построен на его субсидирование. Более того. Здесь лучшее оборудование во всем штате и небывалая роскошь в виде льготных мест для пациентов из необеспеченных слоев общества.

Как-то так. Аврора, как-то так…

Глава 44

Дальше Цукерберг ведет себя так, словно не было этого разговора, сухо и по-деловому. Отправляет на анализы.

Меня встречает доброжелательная гинеколог с короткой стрижкой и умными темными глазами. Пока сижу, просматривает мою медицинскую карту, изучает, приглашает в кабинет.

— Ну что же, сейчас посмотрим, что и как у нас.

Улыбается и крутит какие-то кнопочки на аппарате, а затем прикладывает датчик и внимательно смотрит на монитор, который дублируется мне на плазменном экране, висящем на стене.

Секунды летят и мне становится не по себе, так как врач продолжает щелкать своими кнопками, словно ищет что-то и не находит.

И наконец на очередном щелчке на мониторе проявляется крохотная точка. Еще совсем маленькая и наполненная биением и жизнью.

— Вижу плодный мешочек. Есть пульсация. Все хорошо, дорогая.

Но я уже не слушаю. Почему-то, когда смотрю на черно-белую картинку, в глазах стоят слезы. Мой малыш. Он никак не несет ответственности за все, что творится в моей жизни, и я буду защищать его как могу, оберегать. Всего лишь маленькая точка на мониторе, а у меня в душе переворот.

Когда выхожу из смежного кабинета, женщина, слегка улыбнувшись, извещает:

— Можете возвращаться к профессору. Вся информация у него.

— До свидания.

К кабинету Цукерберга подхожу с каким-то внутренним трепетом, стучусь, прикрываю за собой дверь и замираю, наткнувшись на фигуру Ивана, который стоит у окна, скрестив руки за спиной, мое появление явно развеивает тяжелое молчание, повисшее в кабинете.

— На этом все?

Скупо спрашивает Кац.

— Пока что так, назначения я тебе передал. И да, Иван, в сложившейся ситуации я настаиваю на исполнении каждого пункта.

Кивает, а у меня в шоке рот открывается. Я понимаю, что все, что касается моего здоровья и беременности, Иван уже знает.

Разворачивается ко мне. Буквально пронизывая своими льдами мою застывшую фигурку, скользит по лицу и вниз к груди, ощущение такое, что ощупывает и застывает на моем животе, а я в страхе прикрываюсь.

От того, что до конца не знаю, что именно у него в голове, чего мне ждать и как он поступит в отношении меня, я подсознательно стремлюсь защититься.

— Пойдем.

Короткий приказ и мужчина направляется к лифту. Хлопает персональной ключ-картой и проходит в стальное нутро кабины, смотрит на меня, давая понять, чтобы отмерла и пошла за ним. Я так и делаю, но сперва произношу тихо:

— Благодарю вас, профессор Цукерберг, и всего вам хорошего.

Седеющий врач улыбается мне как-то тепло и кивает в ответ, ступаю в лифт и прежде, чем створки закрываются, слышу спокойный, будто предупреждающий голос Авраама:

— Ваня.

Всего лишь обращение, а мне кажется, что врач напоминает о чем-то Кацу.

Лифт за секунды опускает нас и мы сразу же садимся в припаркованный автомобиль, Иван опять сам за рулем.

— Пристегнись.

Бросает на меня взгляд и нажимает кнопку, заводит двигатель, выезжает с подземной парковки, машины с охраной следуют за нами.

Все это подмечаю вскользь. Я рассматриваю проскальзывающий за окном город, затем трассу и, наконец, дорогу, ведущую к поместью Каца.

Эта тишина, наверное, необходима нам обоим, чтобы переварить все то, что происходит в наших жизнях.

Не замечаю, как меня укачивает, веки тяжелеют, и опершись об окно, я прикрываю глаза, уплываю в сон. Опять неспокойный, из которого выныриваю с ощущением страшной тяжести в грудной клетке, барахтаюсь и пытаюсь выбраться, что-то мешает, придавливает.

— Тише, куколка, просыпайся.

Касание руки, хриплый голос и я распахиваю глаза, а Иван убирает с меня пиджак, в котором я успела запутаться, пока спала, впитав в себя специфический аромат мужчины с нотками дорогого парфюма.

Промаргиваюсь, избавляясь от морока сна.

— Кошмары мучают, Рори? Неужто я снюсь?