Его бывшая слабость

Глеб на своих двоих. И это уже хорошо. Но одной рукой он удерживает руку какого-то бугая, который сжимает пальцами пистолет, а второй вцепился в Витька, сдавливая его за шею предплечьем и прижимая к себе в какой-то неестественной позе.

Он его душит?

Глеб стоит ко мне спиной, а потому я не могу увидеть его лицо, чтобы понять настрой относительно сложившейся картины, хотя и так понятно, что ничем хорошим происходящее и не пахнет. Зато отчетливо вижу, как по его локтю, в сгибе которого с задранной вверх рукой словно застрял Витя, стекает свежая кровь, и сердце снова на секунду замирает. Он ранен?

Черт… Неужели Витя все же предал его?! Глебу не справиться с двумя в таком состоянии.

Прежде чем успеваю подумать, хватаю с туалетного столика маникюрные ножнички и бросаюсь на бугая, который стоит вполоборота ко мне. Уже оказавшись рядом, понимаю, что амбал меня тоже заметил. Он скалится и выворачивает руку с пистолетом в мою сторону.

— Глеб… — срывается с моих губ.

В следующую секунду происходит сразу несколько вещей. Гремит еще один выстрел. Я втыкаю острие ножничек в предплечье незнакомца, и тот, взвыв, отступает, невольно разжимая руку и выпуская пистолет. Глеб же, не отпуская Витю, делает на удивление резкий в ограниченных обстоятельствах выпад и наотмашь бьет амбала.

— Я ведь велел не выходить! — грохочет Глеб, когда в комнату врывается охрана.

В образовавшемся хаосе я окончательно теряюсь. Смотрю на изуродованное гневом лицо Глеба. Вижу, как оседает в его руках Витя.

Глеб… убил его?

Ребята вяжут бугая и утаскивают из комнаты, а Глеб разъяренно грохочет им вслед:

— Скорую! Срочно!

Он ранен? Только не это…

Делаю шаг к Глебу, но он, будто не замечая меня, подтягивает Витю к кровати и, опустив на нашу простыню, продолжает душить.

У меня в глазах пляшут темные пятна, словно норовя спрятать от меня реки крови, разлитые по моей комнате. Буквально весь ковер в бурых пятнах. Кровать. Глеб. Его руки словно утопают в крови.

Невольно задерживаю дыхание, когда вижу, как веки Витька обессиленно открываются. Так он еще жив…

— Зачем ты это сделал?! — орет на него Глеб.

— Вы же сомневались, — прерывисто хрипит водитель. — Вот я и доказал…

— Доказал, придурок! — не унимается Глеб, продолжая рычать ему в лицо. — Посмертно доказал! Ты идиот?!

Ничего не понимаю. Если Витя предал и Глеб пытается его убить, то откуда столько горечи в его голосе?

В комнату врывается начальник охраны.

— Что тут, Глеб Витальевич?! Помочь?

Да вы что же, вместе его душить собрались?

— Так нельзя, — мямлю я. Но меня будто никто и не слышит.

— Не надо, — отмахивается Глеб. — Я сам. Лучше ее отсюда убери.

Он кивает на меня, и я вижу, что в его глазах при взгляде на меня вспыхивает необузданная ярость. И боль. Я опять что-то не так сделала? Или ему снова успели что-то наплести?

— Запри ее где-нибудь, — продолжает муж, когда начальник охраны подхватывает меня под локоть. — И чтобы не смогла выбраться, пока мы тут со всем не разберемся. Хотя погоди… В квартиру вези. И глаз с нее не спускай! Валеру вызови, чтобы он ее осмотрел. И пусть тоже рядом будет, на случай, если ей до моего приезда плохо станет.

От звенящего в голосе Глеба отчаяния меня скручивает оцепенение. Не могу сопротивляться уводящим меня от него рукам. Поглядываю через плечо безопасника на своего мужа. Он все еще сжимает шею Вити, и что-то в его виде вынуждает мое сердце болеть.

Безропотно усаживаюсь в машину и впериваю невидящий взгляд в окно.

Он его убил? Эта мысль в который раз возникающая в голове, заставляет меня покрываться мерзким липким потом.

Я люблю Глеба. Он хочет оградить нас от всех неприятелей. Но убийство… Как он будет жить с этим? Витя не просто какой-то там бандит. Он человек, которому Глеб доверял. И теперь его собственными руками…

Вздрагиваю, будто от холода.

— Я кондиционер выключу, раз вы замерзли, — подает голос безопасник.

— Не замерзла, — эхом отзываюсь я.

— Вы не волнуйтесь, Анна Васильевна. Уже все позади. Сейчас Глеб Виталич указания раздаст, чтобы дом в порядок привели, и к вам приедет.

— А как же Витя? — Почему-то мне страшно представить, что нам придется снова спать на той кровати, где Глеб убил своего водителя.

— Дай бог, спасет, — грустно отзывается мужчина.

И я теряюсь от этого ответа.

— Кто спасет?

— Так Глеб Виталич же, — с тем же непониманием отзывается он.

— Кого? — все еще не въезжаю я.

— Витька! Разве мы не о нем говорим? — Безопасник смотрит на меня через зеркало, как на поехавшую умом. — Признаться, мой косяк. Надо было сразу всю территорию проверить. Но пока мы вязали остальных, пропустили последнего. Он выстрелил. А Витюша кинулся шефа прикрыть. Так ему пуля, по ходу, полоснула артерию…

Он замолкает, видимо, оценив мой очумевший взгляд.

— Да вы не волнуйтесь так! Скорая уже, наверно, там! Мы через своих ребят вызывали. Его сейчас в реанимации подлатают — как новенький будет.

Значит, не убивал, а спасал. А Витя — его. Значит, он тоже не предатель. Как хорошо… Только бы он живой остался. Для Глеба…

Глава 45.АНЯ: Работа над ошибками