Его банан

Она одарила меня озорной улыбкой и приоткрыла губы. Я не мог не вспомнить, как ее губы выглядели так же хорошо, когда они обхватили мой член, и мое сердце забилось быстрее при этом воспоминании. Что такого было в десерте, что меня так чертовски возбуждало?

— Знаешь, — сказала она, проглотив последний кусочек, — говорят, ты узнаешь, что парень тот самый, по тому, что он отдает тебе последний кусочек своей любимой еды.

— Правда?

— Так говорят. Но я говорю: этот парень действительно тот самый, кто нужен тебе, если ты готова неделями позориться только из-за малейшего шанса вернуть его. Выиграть его.

— Ты меня выигрываешь? Не заблуждайся на этот счет, Наташа. Ты здесь главный приз. Ты всегда им была. Вопрос только в том, не слишком ли высока цена за то, чтобы оставить тебя для себя.

— То есть ты хочешь сказать, что я нужна тебе только по дешевке?

— Я хотел тебя, только когда думал, что ты не выставишь меня дураком. За последние несколько недель я понял, что хочу тебя в любом случае. Сделаешь ты из меня дурака или нет. Я просто хочу тебя.

— Это прозвучало опасно близко к тому, чтобы сказал милый, вдумчивый парень. Что ты сделал с холодным, расчетливым Брюсом, которого я знаю?

— Может быть, я говорю приятные вещи только для того, чтобы ты легла со мной в постель.

Я ощутил, как у меня перехватило дыхание после того, как я переварил собственные слова. Затем я почувствовал, как мое сердце забилось быстрее, когда медленная, соблазнительная улыбка появилась на ее губах. Вот тебе и счастливая тайна.

— Может быть, это сработает. Но ты заставил меня неделями ждать этого маленького свидания, думаю, меньшее, что ты можешь сделать, это хорошо провести со мной время, прежде чем затащить меня в постель.

— Это типа свидание? — спросил я.

— Это почти свидание.

— Напомни мне, когда это мы снова поменялись ролями? Только вчера ты ждала у моей квартиры, а теперь выдвигаешь требования?

Она поджала губы, подняла глаза и кивнула.

— Хм. Да. Правильно.

Глава 17

Наташа

Брюс отвез меня в заброшенный театр на окраине города. Снаружи он выглядел как огромная бетонная раковина. Мы прошли мимо парадных дверей, которые были закрыты цепями, и направились вокруг здания.

— Ты уверен, что нам сюда разрешено? — в пятый раз спросила я.

— Перестань волноваться, — сказал он.

— Это значит, что мы вламываемся, не так ли? Когда я просила о свидании, я думала о коньках или мороженом.

— Мы только что съели банановый сплит, а ты уже думаешь о мороженом? — рассмеялся он.

— Ты съел банановый сплит. Думаю, что последний кусочек, который ты мне дал, был единственным, который я съела.

Он остановился и повернулся, чтобы улыбнуться мне, и Бог свидетель, он был красив. Его волосы были аккуратно зачесаны назад, но твердые, мужественные линии подбородка и полные губы идеально подходили к серьезному и сосредоточенному лицу, которое он так часто демонстрировал. Он выглядел успешным в своей накрахмаленной белой рубашке и темно-синем галстуке. На нем были такие же синие брюки, которые восхитительно обтягивали его попку и бедра. Я все еще не могла поверить, что он интересуется мной, даже если я сделала все возможное, чтобы все испортить.

— Может быть, я хотел удостовериться, что ты все еще будешь хотеть мой банан.

Я криво улыбнулась.

— Если твоей целью было заставить меня укусить тебя там, то ты на правильном пути, потому что я ужасно голодна.

Он слегка вздрогнул.

— Замечание принято. Мы можем включить немного мороженого в наше свидание, как только закончим с жутким заброшенным театром.

— Точно. Насчет этого… — сказала я. — Не мог бы ты посветить меня в твои гениальные идеи? Это просто еще один способ наказать меня, или я что-то упускаю?

— Да. Это было одно из моих любимых мест, когда я был ребенком. По крайней мере, до того, как его закрыли.

Он дернул боковую дверь. К моему удивлению, она открылась. Отсутствовали куски потолка, которые пропускали внутрь пыльные солнечные лучи, освещая ряды мягких сидений и поврежденную сцену. Часть сидений в дальнем углу заросла мхом и сорняками, но кое-что в здании сохранилось на удивление хорошо.

Я огляделась вокруг, рассматривая выцветшие фрески на стенах и шокирующее количество декора, которое осталось гнить, пока кто-то, в конце концов, не придет, чтобы снести здание.

Он вытер сиденье ближайшее к входу, через который мы вошли, и жестом пригласил меня сесть. Он сел рядом со мной и поднял ноги.

— Удивляюсь, как ты здесь выдерживаешь, — сказала я. — Я думала, это место вызовет у тебя непреодолимую потребность в чистоте и порядке.

— Грязные вещи никогда меня особо не беспокоили. Я просто хочу, чтобы во всем был порядок.

— Ты сказал, что в детстве это было твое любимое место? Не уверенна, что могу представить тебя наслаждающимся пьесами. Без обид.