Его банан

Я закрыла глаза руками, но не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на него и не вздохнуть.

— Клянусь. Обычно я не из этих краснеющих девственниц. У тебя просто талант ставить меня в неловкое положение.

Я выбрала именно этот момент, чтобы разлить воду и выплеснуть ее на все булочки и большую часть скатерти. Я поставила опустевший стакан и посмотрела в потолок, словно ожидая, что какой-нибудь ангел спустится и обратит время вспять. Может быть, эти небесные толстенькие дети с арфами, нимбом и крылышками могли бы пойти дальше и перемотать около недели, раз они все равно этим займутся.

Брюс даже не вздрогнул.

— Знаешь. Я думаю, это был самый долгий период, когда ты обошлась без какой-либо высшей неуклюжести с тех пор, как мы встретились. Прошло, по крайней мере, полдня.

— И я думаю, что это самое долгое отклонение от твоего распорядка, какое я когда-либо видела, — добавила я. — По-моему, мы друг к другу притираемся.

Брюс поднял брови.

— Это можно устроить.

Я не сразу поняла, а когда поняла, то почувствовала прилив тепла.

— Что если я не хочу быть твоей игрушкой? — спросила я.

— Тогда тебе лучше поскорее уволится, потому что я не могу обещать, что после прошлой ночи смогу держать свои руки при себе.

***

Я договорилась о встречи в «Продвинутых Советах» после того, как Брюс отпустил меня пораньше. Это была моя первая встреча с Хэнком и Кэндис почти за неделю, и я уже чувствовала себя здесь странно. Больше всего это напоминало мне о том, что я терпела неудачу, когда дело касалось моей настоящей работы. Я уклонилась от большинства вопросов Хэнка о том, как идут дела с Брюсом, и притворилась, что продвигаюсь вперед. Кэндис знала меня слишком хорошо, чтобы те же трюки сработали с ней.

— Ита-а-ак? — спросила она. — Ты еще не нашла компромат? Или ты в процессе?

Я стояла, прислонившись к ее столу, а она крутила в пальцах прядь своих коротко остриженных волос.

— Что-то, возможно, случилось. И теперь я вся в раздумьях.

— Ты о чем?

— Обо всем. О статье, которую я должна написать. Есть ли вообще о чем писать. Какого черта я испытываю чувства к Брюсу Чемберсону? Мне продолжать?

— Просто попроси Хэнка перевести тебя на другую должность, если тебе не нравится эта статья.

— И доказать ему и всем остальным, что я заслуживаю всех дерьмовых заданий, которые он давал мне до сих пор?

— Это твоя главная забота, если тебя переведут?

Я вздохнула.

— Нет. Хотя должна быть, но меня больше беспокоит тот факт, что я, возможно, никогда больше не увижу Брюса.

— Тогда скажи Хэнку, что никакой истории нет. Ты не потерпишь неудачу. Ты просто сделала свою работу и ничего не накопала.

— Может быть, но если он решит послать кого-нибудь после того, как я брошу это задание, и они что-нибудь найдут? Я буду выглядеть еще более некомпетентной.

— Итак... выясни, серьезно ты относишься к Брюсу или нет. Если да, то ты бросаешь статью и возвращаешься к тому, с чего начала, ты бедная и работаешь с паршивыми статьями и с парнем-миллиардером. Или, если ты решишь, что это не сработает, ты продолжаешь копать и копать, пока не найдешь что-то неприятное, чтобы написать свою статью. Та-дам! Проблема решена!

Я улыбнулась.

— В твоих устах это звучит довольно просто. Но что будет, если ничего не получится, а я все равно не хочу выставлять его в плохом свете, потому что он не такой уж плохой парень, как я думала?

— Ну, тогда ты просто в дерьме, я думаю. Тогда ты бросаешь статью и возвращаешься к тому, как все было, без сексуального парня-миллиардера?

Глава 12

Брюс

У меня был распорядок дня. Упражнение. Завтрак. Работа. Банан. Обед. Работа. Для меня это стало почти религией. Я заставлял жизнь работать вокруг моего распорядка, а не наоборот.

Наташа была в моей жизни чуть больше недели, и она уже находила способы изменить это. Было десять утра. Другими словами, наступило время банана, и я не был на работе, и в моей руке не было банана.

Вместо этого я держал поводок в центре Центрального парка. Собаку Наташи, если быть точным. Недавно я узнал, что пухленького малыша зовут Чарли. По какой-то причине Чарли решил, что я ему нравлюсь. Я неохотно почесал его морщинистую голову, пока он сидел у моей ноги.

Мы смотрели, как Наташа опустилась на колени рядом с парнем лет под тридцать, который спал на скамейке. Он выглядел изрядно потрепанным, из-за сильно отросшей щетины, которая не была похожа на то, что было модно, и запачканной одежды. Парень сел, сказал несколько слов и крепко обнял Наташу.

Очевидно, он был ее братом. Ей позвонили, и она неожиданно попросила меня разрешение уйти на несколько часов в середине рабочего дня. Я расспрашивал ее о деталях, но она сказала только, что нужна брату.

Как ни странно, я даже не задался вопросом идти с ней или нет. Наташа была склонна к несчастным случаям. Иногда она пугающе пренебрегала здравым смыслом, и чем больше я узнавал ее, тем больше чувствовал, что должен быть рядом с ней все время, чтобы она была жива. Но мне казалось, что дело не только в этом. Я хотел быть рядом, когда увидел, как она расстроена.