Египетский манускрипт

– Точно, Дрон, – одобрительно кивнул Валя. – В эротическом белье ты будешь неотразим. Дерзай!

Вокруг захихикали; Дрон грозно уставился на очкарика, но Геннадий решительно пресек склоку:

– Так, все замолчали. А ты, Дрон, давай, рапортуй – что по подземной базе?

Дрон с готовностью доложил:

– Да, в общем, все тип-топ. Что смог найти по этому району – нашел. Места гнилые и стремные – ну да я это уже говорил…

Геннадий кивнул. Тема о поисках подземного портала поднималась уже не раз – благо имелась примерная схема подземелья. Был и чертеж «искалки», с помощью которой Николка с Ваней отыскали проход в московское метро. Но толку от него было чуть – требовались три бусинки от коптских четок, а у бригады была лишь одна. Впрочем, чтобы добраться до вожделенного портала, Дрон и Геннадий готовы были обшарить все подземелья и водосливные стоки в районе Ильинки и Хрустального переулка.

Пошла уже вторая неделя с того дня, когда с ломовых подвод возле Овчинниковской дачи были сгружены тюки с разным необходимым в дачной жизни имуществом. Перловка летом была сущим раем – здесь, вдали от горячих мостовых Москвы, ее пыльных жарких площадей дышалось особенно легко. Василий Петрович, только и говоривший, что о загородном отдыхе, пропадал на берегу Клязьмы; не разделяя страсти соседей к ловле карасей и плотвички на удочки, он проводил время с книгами, в садовом парусиновом кресле. Для этой цели на берегу были устроены легкие беседки; тетя Оля посылала туда прислугу Марьяну с бутербродами и жбанами брусничной воды. Сама она чаще проводила дневные часы в саду, с Ниной Выбеговой, чья дача стояла через палисадник.

Девочки, Марина с Варенькой Русаковой, тоже все время проводили вдвоем. Варя не любила родного Ярославля и старалась не уезжать туда летом надолго – вот и сейчас, проведя недельку у матери, она вернулась к Выбеговым. Малолетняя Настя все время проводила с мамой и особых хлопот Николке не доставляла. Так что мальчик, отойдя от недавних потрясений, оказался как бы в другом мире, где не было ни бельгийцев, ни порталов в будущее, а лишь лес, река да по вечерам посреди поселка – оркестр на летней веранде.

Но кое-что все-таки напоминало и о том, что осталось в Москве. Велосипед, на котором мальчик целыми днями гонял и по утоптанным дорожкам Перловки, и по лесным да полевым тропинкам. Он научился ездить еще в Москве, но там поездки были ограничены двором дома: Олег Иванович запрещал выбираться на улицу. Провожая Ваню в Сирию, Николка попросил позволения взять на дачу его особый «горный» велосипед – и тот, конечно, возражать не стал. И вот теперь он вполне овладел машиной и лихо скатывался по косогорам и оврагам, рассекавшим берега Яузы. Разок он крепко загремел и вернулся домой с ободранными локтями и расквашенным носом. Тетя Оля целый вечер суетилась вокруг непутевого племянника, суля заточение и запрет на рискованные поездки, – но уже с утра Николка вновь оседлал двухколесный экипаж.

Случалось ему заезжать в окрестные деревни; седока на невиданном механизме встречали испуганные крики и заполошный собачий лай. Пару раз Николка едва избежал близкого знакомства с собачьими клыками: все окрестные жучки и полканы, увидев велосипедиста, считали своим долгом кинуться в погоню и долго преследовать машину, стараясь разорвать штаны храброго спортсмэна. Как тут было не вспомнить продавца из оружейной лавки, который пытался всучить им с Иваном «велодог» – особый вид карманного револьвера, из которого европейским поклонникам двухколесного транспорта предлагалось отстреливаться от уличных собак?..

Тогда Николка посмеивался – а сейчас он откровенно жалел, что в его кармане нет такой полезной вещи. Он, конечно, не стал бы убивать назойливых барбосок, но распугать громкой стрельбой – это совсем другое дело!

Так что Николка целыми днями не слезал с велосипеда, исколесив все на десяток верст вокруг. Он так окреп и теперь мог бы, пожалуй, доехать и до Москвы… Дачные мальчишки люто завидовали счастливчику: велосипед сделал его отшельником среди сверстников, приучив проводить время наедине с собой – и скоростью.

Случались и забавные происшествия – как-то Николка, отъехав от Перловки версты на четыре, встретил группу из трех бициклистов в нарядных спортивных костюмах: барышня на трехколеске, точь-в-точь такой, как та, в которую Ваня врезался во время пикника в Петровском парке; молодой человек в шляпе-канотье и с щегольскими усиками на невероятной высоты «пенни-фартинге»[48] и еще один, на машине более привычного Николке облика. Присмотревшись, мальчик рассмеялся – перед ним был один из владельцев тех велосипедов, которые Олег Иванович сбывал московским спротсмэнам еще перед отъездом.

Мальчик увидел эту троицу издали; бициклисты неторопливо ползли по песчаной дороге у подножия пологого холма, на который Николка только что поднялся, чтобы скатиться с ветерком. Собственно, из-за холмика он сюда и приехал: травянистый склон был очень удобен для стремительного спуска, а песчаная почва обещала, в случае чего, мягкое падение.