Эгипет. Том 1

Действие во второй части книги происходило в Лон доне, и Роузи это пришлось по вкусу; Крафту, судя по всему, данное обстоятельство также пришлось по вкусу: книга словно бы потянулась и расправила плечи, нетерпеливо перебирая пальцами в предчувствии вкусного материала. Абзацы сделались длиннее, появились списки и каталоги забавных и причудливых видов, блюд, обычаев и привычек. Город был — одна сплошная череда ярких зрелищ, по крайней мере описывался он именно в этом ракурсе; и речь шла не только о выездах лорд-мэра, о процессиях гильдий и о представлениях, которые давались в Иннз-оф-Корт [60], но и о настоящих игровых залах: теперь их начали строить именно как игровые залы, а не пере оборудовать под театральные помещения внутренние дворики постоялых дворов, вроде как в «Красном быке»; в театрах ставили фарсы, трагедии и хроники, завсегдатаи галдели, подмечали каждую мелочь, ничего не желали спускать с рук даром, и представляли собой зрелище ничуть не менее любопытное, чем сами пьесы, и был Театр, где играла труппа лорда Лестера. [61] Но в Саутворке в это время по-прежнему держали медвежьи «ямы», где Старый Драчун, Драный Раф и Любимчик крушили мастиффам башки, словно яблоки, весь Лондон знал их по именам и ходил на них смотреть, подмастерья-лудильщики, и придворные дамы, и заезжие знатные иностранцы; хозяева любили их как родных детей, ухаживали за ними и лечили полученные ими жуткие раны, чтобы они могли и дальше ломать спины псам, — Роузи собак было жалко, но в те времена, судя по всему, мало кто разделял ее чувства. По Темзе плавали тогда белые лебеди, а на Тауэрском мосту выставляли головы изменников, и коршуны выклевывали им глаза: в городе кишели заговоры, злоумышленники строили коварные планы и пытались извести королеву страшным колдовством, от которого весь город бросало в дрожь, — в Линкольнз-Инн-Филдз нашли восковую куклу, похожую на королеву и сплошь утыканную иголками, и немедля вызвали друга и личного астролога королевы доктора Ди, чтобы он разобрался в этом деле, а он сказал, что все это полная чушь, безделица, а королева жить будет долго и на здоровье жаловаться ей будет трех; а она показалась подданным на королевской барке, чтобы все могли убедиться в том, что она жива и здорова, и провела Рождество в Ричмонде.

Такие яркие краски, подумала Роузи, как будто в комиксах; и трудно было представить, что они тогда сами ничего особенного в этом не видели, просто жили себе и жили, в своих чудных одеяниях всех цветов радуги, причем некоторых цветов Роузи даже не могла себе представить: шафрановый и тутовый, луговой и цвет гусиного дерьма. Умирая, они завещали все эти немыслимые костюмы слугам, а те никак не могли такое носить, а потому продавали их актерам; сцены в устроенных на постоялых дворах игровых залах представляли собой лишенные каких бы то ни было декораций дощатые подмостки, а вместо рампы светило (или не светило) солнце, но по этим голым доскам расхаживали персонажи в шелках и шитой золотом парче, которые называли друг друга Королями, Лордами и Принцами, вне зависимости оттого, происходило действие в Древнем Риме, во времена Генриха V или в далекой Италии, и одеты они были в одни и те же костюмы почивших в бозе лордов, если только костюмы эти были достаточно пышными. Юный Уилл (Крафт неизменно именовал его именно так) с головой окунулся в этот многоцветный кипеж, он научился петь и танцевать (судя по всему, в тогдашних театрах пению и танцам, «скачкам» уделялось ничуть не меньшее внимание, чем собственно актерской игре — хотя эти танцы походили скорее на акробатические номера. Интересно, подумала Роузи, а как это выглядело на самом деле: они дурачились или пытались добиться эстетического эффекта?) и обзавелся друзьями среди актеров из труппы «Лестер Бойз», равно сведущих в тайнах двора и лондонского дна. Шаг за шагом — ему устраивали своеобразные инициации, разыгрывали его как могли — он стал в труппе своим человеком. А народец подобрался тот еще. И нужно было доказать им, что тебя за так не возьмешь В самый разгар драки вдруг появлялся мастер Бербедж или руководитель хора, вздорный, одетый в черное мужик: в чем тут дело, в чем тут дело.