Егерь: заповедник

Я краем глаза смотрю на Таню — девочка выглядит спокойной и серьезной.

Алексей Дмитриевич усаживается на переднее сиденье рядом со мной и сильно хлопает дверцей.

— Можно ехать, Андрей Иванович, — говорит он, виновато косясь на меня.

Я трогаю машину. Свет фар мечется по дороге, когда я объезжаю особенно глубокие лужи. Иногда я кошусь в зеркало и вижу позади фары «ГАЗика» — Федор Игнатьевич едет за нами.

— Олимпиада начнется в десять, — рассказывает мне Алексей Дмитриевич. — На выполнение заданий у ребят будет ровно два часа. Потом с двенадцати до часу комиссия будет проверять их ответы. Награждение победителей и школ в час, в актовом зале.

Воронцов оборачивается назад, неловко выгибая длинную шею.

— Таня, ты все варианты повторила? — спрашивает он.

— Да, Алексей Дмитриевич, — спокойно отвечает девочка.

Кажется, она совсем не волнуется.

— А ты, Сережа?

— Три раза повторил, — хвастается брат.

Воронцов качает головой.

— И конечно, не успел выспаться. Ну, ничего, ничего.

И беспокойно зажимает ладони между худых коленей.

— А в какой школе проходит олимпиада? — запоздало спрашиваю я.

— В пятьдесят восьмой, — рассеянно отвечает Воронцов.

Ну, надо же! Это ведь моя родная школа. Я умудрился отучиться в ней дважды — в прошлой жизни, и в этой. Вот как оно бывает.

И Сережка тоже учился в пятьдесят восьмой, пока в позапрошлом году не перевелся в школу в Черемуховке.

— Будешь соревноваться со своими бывшими одноклассниками, — усмехаюсь я. — Вот они удивятся.

— Конечно, удивятся, — кивает брат. — У меня же по математике одни тройки были.

Сообразив, что проболтался, он испуганно замолкает.

Я строго хмурюсь, глядя на него в зеркало — положение старшего брата обязывает.

— Смотри у меня!

Наверное, это выходит не грозно, а забавно, и Таня негромко смеется, прикрывая рот ладонью.

К школе мы подъезжаем самыми первыми. Дождь уже перестал. Ветер потихоньку разгоняет тучи, и небо светлеет. С растущих вдоль улицы лип звонко падают на асфальт тяжелые капли.

В школу парами и поодиночке тянутся ученики. Размахивают портфелями, весело гомонят, увидев друг друга. В школе обычный учебный день — только несколько кабинетов выделили под районную олимпиаду.

Съезжаются и участники олимпиады из других школ района. Многие приехали с родителями, кроме того с каждой группой — прикрепленный педагог. Все группками собираются у крыльца школы, ребята с любопытством поглядывают друг на друга. Представительный мужчина в темном костюме и галстуке громко втолковывает вихрастому длинношеему подростку в очках:

— Не спеши, Николай, сосредоточься. Проверяй ответы, как следует.

Николай послушно кивает, и стекла его очков посверкивают.

Николай и его отец приехали на черной «Волге» с водителем. Машина ждет рядом, водитель даже не вышел из нее.

— Ну, у вас тут надолго, — ворчит в усы Федор Игнатьевич. — А мне время дорого. Так что съезжу пока в райком, да и еще кое-куда надо заскочить. Алексей Дмитриевич, когда все закончится?

— Награждение победителей в час, в актовом зале, — напоминает Воронцов.

— Ага, — соображает председатель. — Значит, пока речи скажут, пока дипломы вручат… Раньше двух не закончат. Вот к этому времени я и подъеду.

— А как же в РОНО за книгами? — спрашивает Воронцов.

Но Федор Игнатьевич уже садится в свой «ГАЗик».

— Я с вами съезжу, — говорю я. — Мне спешить некуда.

Резко и заливисто звенит школьный звонок — начинается первый урок. Опоздавшие ученики торопятся в школу. И только нам спешить некуда.

Федор Игнатьевич уезжает, и на его место тут же паркуется еще одна черная «Волга». Из-за руля вылезает невысокий плотный мужчина. Он тоже в костюме, только сером. И водителя у него нет.

— Это Ипполит Матвеевич из РОНО, — говорит мне Воронцов. — Я сейчас.

Ипполит Матвеевич идет в нашу сторону. Он вертит головой на короткой шее, кого-то высматривая. Мужчина в темном костюме и галстуке приветственно машет рукой чиновнику из РОНО.

Но тут Воронцов делает длинный шаг навстречу Ипполиту Матвеевичу.

— Здравствуйте, Ипполит Матвеевич, — вежливо кивает он. — Скажите, я могу сегодня забрать наши книги?

— Какие книги? — мимоходом удивляется Ипполит Матвеевич, не глядя на Воронцова. — Вы кто?

— Директор черемуховской школы, — представляется Воронцов. — Мы с вами разговаривали на прошлой неделе. Вы обещали выделить для нашей библиотеки собрание сочинений Жюля Верна.

Брови Ипполита Матвеевича удивленно приподнимаются. Он виновато кивает мужчине в темном костюме и даже слегка пожимает плечами, как будто извиняется. А затем поворачивается к Воронцову.

— Уважаемый э-э-э…

— Алексей Дмитриевич, — напоминает Воронцов.

— Уважаемый Алексей Дмитриевич, вы смеетесь надо мной? У нас на весь район только три… нет, уже два комплекта Жюля Верна. И вы хотите, чтобы мы один из них отдали вам в эту…

— Черемуховку, — снова подсказывает Алексей Дмитриевич.

— Да-да, я помню. Так вот, об этом и речи быть не может.

— Но вы обещали! — возражает Воронцов.

— Так расстреляйте меня теперь!

Ипполит Матвеевич картинно разводит руки в стороны и снисходительно смотрит на Воронцова снизу вверх. Удивительно, как это у него получается?