Егерь. Последний билет в рай

— Да на Флоранс же! Ты чем меня слушал, а, Денисов?!

— А что, по видеосвязи не судьба доложиться? Ты погоду видела?

— Клаус сказал, это несущественно.

Ну и как спорить? Прав пилот — катеру-атмосфернику с мощной силовой установкой на любую бурю плевать с высокой колокольни. Это в море я бы Галю не выпустил ни при каких обстоятельствах, а так почему бы и нет? Вернее, на каком основании «не пущать»?

— Думаешь, успеете до конца рабочего дня?

— Ты же прекрасно знаешь, что он у нас частенько не нормирован, — Галя остановилась у двери с табличкой «мл. научн. сотр. Рыжик Г.Ю.» и привычно приложила инфор к замку. Створка бесшумно уехала в стену. — Короче, Денисов! Иди и не нуди! Я лечу не одна. Со мной Вера и два Охотника. Ну и Клаус, естественно. Обратно сегодня можешь не ждать, разрешаю позвонить часа через два. Все, свободен!

* * *

Система тау Кита, планета Нереида, 21 января 2538 года, вечер

Несмотря на решительный Галин настрой, проводить ее мы все-таки напросились, но много времени это не заняло. Потеряв из вида практически мгновенно скрывшийся в пелене дождя катер, я некоторое время потоптался в нерешительности под козырьком диспетчерской и нехотя направился к жилому блоку. Лить, кажется, стало чуть слабее, однако на видимости это никак не сказалось, если учесть набежавшие сумерки. Если бы не ноктовизор, по дороге ноги бы переломал однозначно. Петрович с головой укрылся в рюкзаке, так что от него тоже особой помощи не было, разве что кот то и дело мысленно меня подгонял — шум дождя и завывания ветра делали любую попытку голосового общения бесполезной.

Продравшись наконец через входной шлюз, я с облегчением сбросил «дэйпак» и принялся прямо в узком коридорчике сдирать с себя снаряжение. Напарник, скотина неблагодарная, сразу же умчался в хозблок и увлеченно захрустел сухим кормом. Мне же такая благодать пока что не грозила — дождавшись, когда броня немного обсохнет, я собрал ее в кучу, оставив сапоги у двери, и побрел в спальню. Кое-как запихнув пожитки в шкаф, я как был рухнул на кровать, даже не потрудившись стянуть термокомбез. Закинув руки за голову, несколько минут бездумно изучал потолок, но, как не трудно догадаться, ничего толкового так и не высмотрел. Неясная тревога не давала бездельничать, хотелось немедленно куда-то бежать и чего-то делать. В конце концов, я со вздохом признался сам себе, что моя старательно лелеемая паранойя за последние полгода заметно усилилась, сдобренная изрядной долей ревности. Ведь реально мне было бы куда спокойнее, если бы я с Галей полетел! А, мля! Напиться, что ли? И погода соответствующая, не просто шепчет, а прямо-таки вопит благим матом: ужрись, когда еще такой случай выпадет!

Слегка задобрив взбунтовавшуюся совесть приятными мыслями о хранящейся в шкафчике бутылке белого вина, я решительно спрыгнул с постели и прошлепал босыми ногами в хозблок. Добивший ненавистный корм Петрович блаженствовал на крохотной столешнице у самой мойки, подставив округлившийся бок под лампу. Понятное дело, люминесцентная панель тепла не давала, но коту просто было приятно думать, что он нежится на солнышке. Мельком глянув в подслеповатое окошко, я убедился, что окончательно стемнело, но, судя по звукам, шторм и не думал стихать. Насколько мне известно, в наших широтах длительная непогода гостья редкая, обычно штормит несколько часов, максимум сутки. Однако случаются и неприятные исключения — ненастье может затянуться и на два-три дня. О таком думать не хотелось, и я залез в холодильник, решив убить время готовкой.

Петрович встрепенулся, почуяв рыбу, и успел спрыгнуть со стола раньше, чем я осуществил собственное намерение смахнуть рыжего нахала на пол принудительно. Там он принял стандартную позу «глазастый обаяшка» и застыл, не сводя с меня пронзительного взгляда. Старательно игнорируя гипнотические зеленые глазища, я принялся за работу, однако не успел разделать и первую тушку, как запищал инфор. Едва не выронив нож, я торопливо нажал сенсор приема и разочарованно выдохнул — это была всего лишь эсэмэска, три слова: «все нормально, прибыли». Собственно, спасибо и на этом…

Кухонные хлопоты позволили скоротать еще с полчаса, из которых собственно жарка похожей на миниатюрного тунца местной рыбы заняла не более десяти минут. Сервировав холостяцкий столик на полторы персоны — Петрович лопать свою порцию на полу отказался и взгромоздился на Галину табуретку — я достал заветную бутылку, за неимением штопора сбил горлышко и наполнил вином кружку. Опять-таки, за неимением нормального бокала.

— Ну что, Денисов, будь здоров! — чокнувшись с собственным отражением в оконном пластике, я, смакуя, пригубил благородный напиток. — Извини, Петрович, настойки валерианы нет. Ты сегодня трезвенник-язвенник.