Егерь. Последний билет в рай

— Поздравляю!.. Тебя, похоже, окончательно в коллектив приняли, — хмыкнул я, не повышая голоса. — Ты глянь, красотка какая!

Почему афалину назвали Варькой, я уточнять не стал, да и насчет пола не сомневался — кому, как не биологам в таких вещах разбираться? В принципе, гостья ничем не отличалась от тех «дельфинов», что давеча рассматривал Петрович: грациозное существо около метра длиной, с черной спиной и белым брюхом, разве что над носом, как раз на выступающей вперед горбинке, красовалось неровное серое пятно неизвестного происхождения. Глаза афалины, подернутые поволокой, ожгли меня любопытным взглядом. Мне на секунду почудилось, что в них мелькнул разум, но я тут же отогнал бредовую мысль. Такое чудо за полуторавековую историю колонии непременно бы обнаружилось.

За спиной у нас прошуршали по полу кошачьи лапы — их милость Петрович соизволили явиться. Я собрался было шикнуть на напарника — не дай бог спугнет! — но тот и сам прекрасно осознавал ответственность момента. Остановившись буквально в паре шагов — своих, естественно — от прозрачной стены, он присел на задние лапы и потянулся носом к сверхпрочному пластику — поза номер пять из типового наставления по коммуникациям, стандартный ритуал знакомства. К моему огромному удивлению афалина вдруг легким движением плавников переместилась метра на полтора вниз и застыла напротив любопытной кошачьей морды. Петрович прилип носом к стенке, от усердия поджав правую переднюю лапу и трепеща усами-вибриссами. Псевдодельфин снаружи повторил жест моего напарника, чем привел Галю в полуобморочное состояние. Я еле успел предостерегающе сжать ее ладонь, и она сдержала удивленное аханье, не отводя восхищенного взгляда от разделенных пластиком представителей двух таких разных миров. Я осторожно активировал инфор, запустив видеофиксацию — пораженная зрелищем Галя не обратила на это внимания — и мысленно потянулся к напарнику, намереваясь попросить того немного сместиться: ракурс получился не самый удачный.

В ту же секунду на меня обрушился хаотичный поток образов-эмоций: радость, удивление, огорчение от непонимания и всепоглощающее любопытство на чувственном уровне сопровождались немного размытыми видами подводных красот и разнообразных наземных пейзажей, разбавленных шизофренической смесью тех и других. Абстрактные деревья в толще воды, тянущиеся вверх причудливые водоросли в потоках сгустившегося воздуха, существа самых фантастических форм — все это мелькало перед моим внутренним взором со скоростью и беспорядочностью калейдоскопа, буквально оглушая. Я машинально «отпустил» разум напарника, и видение прервалось, осталась лишь звенящая тишина в ушах и легкая дурнота. Охренеть! Что это было?!

Ответ напрашивался сам собой, но был слишком невероятен, чтобы принять его на веру. Не обращая внимания на испуганный Галин лепет, я вновь попытался «почувствовать» напарника. Совершенно аналогичный результат заставил меня отшатнуться и опереться на глухую стену галереи. Предательская слабость в ногах мешала логически мыслить, да и разум отказывался воспринимать открывшийся факт: Петрович и афалина… разговаривали?! Ну да, по-другому и не назовешь. Налицо осмысленный обмен информацией, правда, судя по некоторым эмоциям, пока что не очень удачный — собеседникам явно не хватало понятной обоим базы, они даже визуально зацепиться не могли. Мой напарник под водой никогда не был — он ненавидел эту субстанцию до глубины своей кошачьей души. Афалина, понятное дело, тоже по островам не гуляла. А подсказать некому — Петрович так увлекся, что «забил» весь диапазон мысленной речи. Меня всего лишь отголосками ментального обмена приложило, и то мало не показалось. К тому же я лишний раз убедился, что после общения с искином Первых моя связь с питомцем усилилась — кстати, одним из побочных эффектов и было расстройство «фильтров», столь докучающее мне в последнее время.

Я почти минуту переваривал случившееся, потом ошеломленно выдохнул и обратил, наконец, внимание на почти потерявшую терпение Галю:

— Радость моя, держись за что-нибудь.

— Зачем?! — прервалась та на полуслове.

— Ты только не смейся. И не обзывай меня сумасшедшим.

— Да говори уже!

— Петрович РАЗГОВАРИВАЕТ с афалиной.

— Что?! — девушка на мгновение лишилась дара речи, потом опомнилась и затараторила: — Как?! Ты уверен?! Но… это же невозможно!

Я в ответ лишь покачал головой — ошибка исключена.

— Денисов, признавайся, ты надо мной издеваешься?

— И в мыслях не было. Я тебе еще раз говорю — они общаются. Телепатически.

— Но… как?!

— Мыс-лен-но!!! — разозлившись, умудрился я рявкнуть шепотом.

Галя закусила губу и уставилась на виновников торжества. Петрович отлип от стены и теперь привычно изображал столбик, выписывая кренделя хвостом и ушами одновременно, а Варька медленно кружилась рядом, периодически задевая прозрачный пластик плавниками и любопытным носом. В общем, идиллия.

— Нужно что-то делать, — ожила моя ненаглядная через некоторое время.

— Например?