Егерь. Последний билет в рай

После коротких переговоров с пилотами истребителей я, как и обещал, присмотрел удобный клочок суши, и посадил катер. Островок мне попался самый типичный для этих широт, то есть явно вулканического происхождения, с затопленной кальдерой и дремучими субтропическими джунглями. Приткнув штурмовик на широкой песчаной полосе, окаймлявшей уютную лагуну, я выпростался из кресла, едва справившись с приступом головокружения, и зло сплюнул скопившуюся во рту кровь. На душе было на редкость гадостно, как будто я совершил нечто чудовищное. Впрочем, так оно и было, если вдуматься. Сколько человек за последние дни я угробил собственноручно? А в смерти скольких виноват, так сказать, косвенно? Хотя это я загнул, Линдеманн же открытым текстом сказал, что весь персонал и большую часть наемников в расход пустит…

Грязно выругавшись, я подобрал валявшийся на полу «дефендер», сунул в кобуру — хоть и ненадолго в лес собираюсь, но без оружия никак — и принялся расстегивать ремни безопасности на убиенном Эжене. Зрелище было не самое приятное, и я то и дело содрогался от омерзения, но довел начинание до логического конца. Сбросил тело на пол, перевернул лицом вниз и прикрыл найденным здесь же, в рубке, пледом — видимо, имуществом кого-то из пилотов. Так стало гораздо лучше, по крайней мере, теперь-то уж точно меня не вывернет при случайном взгляде на кровавое месиво, в которое превратилось лицо Эжена после попадания УОДа. Горячка боя схлынула, и я почувствовал неимоверную усталость. Меня чуть ли не качало от слабости, но я все же нашел в себе силы и перебрался в десантный отсек.

Петрович с радостным урчанием бросился мне навстречу и принялся тереться о сапоги, но я на него внимания не обратил, протопал прямиком к Галиному креслу. Девушке лучше не стало, правда, и сильного ухудшения я не заметил — она все так же сидела, сжавшись, насколько позволяли ремни безопасности, и уставившись невидящим взглядом в одну точку. Внешних повреждений не было, «внутренний искин» молчал, и я решил оставить ее на время в покое. Уже направляясь к атмосферному люку, я мельком глянул на свое отражение в глянцевой поверхности экрана переговорного устройства и ужаснулся — нос распух, на нижней челюсти с одной стороны ссадина, с другой — роскошная гематома. И два кровавых ручейка от ноздрей до подбородка. Ладно хоть, под глазами фингалов нет. Впрочем, еще не вечер — удар затылком о журнальный столик вполне может аукнуться. И, похоже, легкое сотрясение мозга я все-таки заработал. Мутит и мотает меня не от излишней впечатлительности, как я было подумал, а совсем даже по другой причине. Черт, хорошо что Галя на меня никак не среагировала, иначе нервный срыв ей был бы обеспечен…

Кое-как утершись собственным рукавом и поковыряв подозрительно качающийся левый нижний клык, я велел Петровичу оставаться с Галей и выбрался из безопасной утробы катера. Огляделся, вдохнул полной грудью свежайший воздух, переборов очередную волну дурноты — а ничего так, симпатичный островок. И самое главное, совершенно обычный, не таящий опасных сюрпризов. То, что надо. Похлопав по карманам, извлек верный КПК — милитаризированной модели никакие ударные нагрузки не страшны — и с облегчением убедился, что доступ в Сеть есть. Пусть не очень уверенный, через ретранслятор на побережье Астерии, но для моих нужд хватит — самое главное, запустился маршрутизатор, и я смог определиться с собственным местонахождением. Система позиционирования сработала без проблем, и я с довольной ухмылкой шагнул под сень джунглей.

На штурмовик я вернулся минут через пятнадцать, весело насвистывая невесть откуда взявшуюся мелодию из старого мультика про пиратов и сокровища. Кавалерия еще не прибыла, и я потратил немного времени на умывание — попросту забрел в лагуну прямо в броне и несколько раз с наслаждением окунулся с головой. Правда, не учел отсутствие шлема, и потом долго хлюпал водой, попавшей между термокомбезом и кожей — врубить обогрев не получилось все по той же причине: без вычислителя и одного из главных элементов защиты система не функционировала и представляла собой хоть и сверхпрочную, но банальнейшую одежку. Впрочем, на эти мелкие неудобства мне было плевать, больше беспокоило состояние Галины. Потому, смыв с рожи и снаряжения кровь, я вернулся в десантный отсек катера и попытался заговорить с девушкой. Та не отзывалась, погруженная в собственные переживания, лишь машинально поглаживала притихшего Петровича — я сообразил в терапевтических целях посадить кота ей на колени. Так мы и сидели, пока в створ люка кто-то деликатно не постучал.