Егерь: Назад в СССР 3

Железная дверь магазина была закрыта, но не заперта. Я помедлил перед тем, как войти.

Мы с Лидой не разговаривали с самого нашего расставания. Виделись только в клубе, редко и издалека. И в магазин я не заходил.

Не от обиды — какие, к чёрту, обиды! Просто каждый раз, когда я вспоминал, что мне надо что-то купить — выходило так, что я могу привезти это из Волхова, или вообще обойтись. А значит, и идти в магазин незачем.

Потому, что нельзя же, как ни в чём ни бывало прийти к Лиде и сказать: «Взвесьте мне полкило печенья. И консервов, вон тех — пару баночек». А потом положить покупки в сумку и выйти.

А ведь именно так и придётся сделать, особенно, если в магазине будет кто-то ещё.

Поэтому я избегал встречи с Лидой. От Фёдора Игнатьевича слышал, что у них с мужем всё хорошо. Живут мирно, муж устроился в совхоз механизатором. Ну, и слава богу!

У Лиды своя жизнь, у меня своя. И незачем опять их перемешивать.

Но сегодня был такой день, когда подспудно хотелось всё расставить по своим местам. Я не мог понять, почему — но понял, стоя на пороге магазина.

Дело было в Кате и в тех мажорах. Я защищал Катю, и она доверилась мне без колебаний. Это был момент выбора. Её и моего.

А ещё я откуда-то знал, что в магазине никого не будет.

Я толкнул тяжёлую дверь и вошёл в магазин. Лида снова читала, сидя за прилавком. Кроме нас с ней, в помещении не был ни души.

— Привет, — сказал я.

Лида подняла глаза от книжки.

— Привет, Андрей!

Говорить можно было только прямо, иначе невыносимая фальшь полезла бы наружу и всё испортила.

— У тебя всё хорошо?

— Да.

Она не задумалась ни на мгновение, ответила сразу.

— Знаешь, я очень рад за тебя. Правда.

Плечи Лиды чуть расслабились.

— Ты это пришёл сказать?

— Да. И ещё — спасибо.

— За что?

Её зрачки чуть расширились.

— За то, что у нас было. Это было замечательно. Но пусть всё останется в прошлом. Согласна?

Лида чуть опустила голову.

— Да, так будет лучше. Я сама хотела поговорить с тобой, но не решалась.

— Ну, вот и поговорили, — улыбнулся я. — А знаешь, что?

— Что? — недоуменно спросила Лида.

— Давай дружить!

Она рассмеялась от неожиданности.

— Прямо, как в детстве. Или домами?

— Почему нет?

Улыбаясь, я пожал плечами.

Лида тоже улыбнулась.

— Посмотрим. Если твоя Катя не будет против.

Вот и всё. Словно и не было никакого напряжения, никаких раздумий и ощущения сидящей под кожей занозы. Стало легко и спокойно.

— У тебя есть вино? — спросил я.

— Красное, крымское.

— Давай! Ещё баночку шпрот и хлеб, если остался.

Когда Лида наклонилась, протягивая мне покупки, я дотянулся и поцеловал её в нос.

— Спасибо!

Дома я, не торопясь, приготовил обед — сварил рассольник, а на второе пожарил картошку с грибами. Поставил на стол тарелки, посередине водрузил бутылку вина.

Кати всё не было. Я подавил в себе желание пойти поискать её. Не маленькая, не потеряется.

Оставил еду на плите, чтобы подольше не остывала, и пошёл топить баню.

Катя появилась только часа через три — когда баня уже исходила жаром, а еда, наоборот, совершенно остыла.

Войдя в дом, Катя бросила на меня виноватый взгляд.

— Андрюша, прости! Совсем забыла про время. Знаешь, этот Трифон — он потрясающий! Прирождённый диагност! Ему надо работать в большой больнице, а не у нас в деревне. Но я тоже кое-чему научилась.

Я насмешливо прищурился.

— Хоть я и не медик, но один диагноз могу поставить совершенно точно.

— Какой — удивилась Катя.

— Чрезмерная увлечённость работой. Лечится баней, бокалом вина и свободным вечером.

— Я согласна! — обрадовалась Катя. — А ты уже и обед приготовил? Какой ты молодец!

— Ты очень голодна? Если нет — то предлагаю начать с бани, а уже потом, не торопясь, пообедать.

— Я согласна, — улыбнулась Катя. Кончики ушей у неё снова порозовели.

Весь остаток дня мы провели вдвоём. На подоконнике тихо бормотал радиоприёмник, во дворе на верёвке сушилось выстиранное бельё.

А мы с Катей, сидя друг напротив друга, маленькими глоточками пили вино и разговаривали. Нам было хорошо-хорошо.

* * *

Утром Павел посмотрел на наши сонные лица, улыбнулся, но ничего не сказал. Молча запрыгнул в машину и устроился на заднем сиденье, просматривая документы в папке, которую вёз с собой.

Честно говоря, мы с Катей чуть не проспали. По-другому и не бывает, если от души стараешься втиснуть медовый месяц в короткий обрывок выходного дня.

Конечно, медовый месяц — это после свадьбы, но… короче, мы с вами все взрослые люди.

Я широко зевнул, стараясь не отрывать взгляд от дороги. По телу прошла приятная судорога.

Машина вильнула вправо.

— Андрюха! Не спи за рулём! — крикнул Павел, хватаясь за спинку моего сиденья.

Я выправил машину и оглянулся на Катю. Она дремала, ничего не замечая.

— Ну, вы даёте, молодёжь! — фыркнул Павел. — Ладно, сами угробитесь от счастья. А меня-то за что?

Он очень правдоподобно изобразил возмущение.

— Милицию надо беречь! — наставительно сказал он. — И кормить! Андрюха, давай зайдём в буфет на вокзале? Я поесть не успел.

— Обязательно, — кивнул я. — Мы тоже не позавтракали. А Кате ещё три часа ехать не в самой приятной компании.