Егерь

Сперва мне стало нечем дышать, затем по всему телу пронесся жар, и я покрылся холодным потом. Мария краем глаза увидела, что со мной творится что-то неладное, и начала останавливать огромную птицу прямо в воздухе. Спустя мгновение из моего рта вылилась вся вода, которую я выпил после посещения нужника. Я посмотрел на обеспокоенное лицо Марии, не знавшей, за что хвататься — то ли за свои огоньки, то ли за последыша, которого непрерывно «полоскало». Наконец птица остановилась окончательно. Я почувствовал, что меня больше ничего не удерживает на табурете, и попытался встать, но не смог. Чернь настигла меня раньше.

Глава 7 Новый Мечников

— Он же ни разу не летал! — упрекал Марию Герман. — Самое быстрое средство передвижения за всю его жизнь — мой собственный горб.

— Ну а мне почем было знать? — оправдывалась девушка.

Герман наседал:

— Нас эволюция к высоким скоростям больше пятисот лет приучала. Какой выносливости ты от паренька ждала?

— Я уже поняла, — протянула Мария, отжимая очередную грязную тряпку в импровизированном ведре из разбитого шлема. — Не зуди, Герман. Мне и без того теперь всю приборную панель оттирать. Ой, взгляни, он проснулся! Ты как, ребенок?

Я вертел головой, не понимая, где нахожусь. Судя по всему, меня уложили прямо на том самом табурете, где я и провалился в чернь. Спинка его сейчас была откинута назад, я помещался на ней целиком. Громадная птица уже не двигалась, и я попытался приподняться.

— Тошнит? — спросил Герман.

Я не понял вопроса и уставился на егеря. Тот изобразил рвотные позывы и объяснил понятие:

— Тошнота — это когда хочется выплюнуть весь обед.

Слово «обед» я знал. Как только оно прозвучало, мой Жии издал такой протяжный вой, что все поняли меня без слов.

— Да он голодный! — сделал вывод Ковалев. — Эх вы, опекуны! Пошли, парень, я тебя накормлю.

Однорукий увел меня в другой конец егерской избы, или птицы (я еще не определился, как называть летающий дом), и вытащил из стены какие-то продолговатые палочки с половину локтя длинной. Одну он взял сам, а другую протянул мне.

— Гляди!

С этими словами Ковалев одной рукой согнул свою палку пополам. Он жестом указал на мою палочку. Я понял, что должен сделать то же самое, и сложил пополам свой экземпляр. Тут же в руке стало очень тепло, а в некоторых местах палки даже горячо.

— Ну что, согрелось? Теперь смотри.

Однорукий егерь ловко открутил одними пальцами колпачок на палке и поднес открытый тюбик к носу. Понюхав палку, егерь изобразил наслаждение. Я проделал все в точности, как мне показали, и тут же уловил носом восхитительный запах запеченного мяса. Жии вновь протяжно запел в моем животе и даже немного пихнул меня изнутри, не в силах дождаться, кода я все-таки приступлю к трапезе.

— А теперь ешь, — весело сказал мне майор.

И я с большим аппетитом укусил палку прямо за бок. Из того бока, где я открутил крышку, тут же брызнула какая-то горячая жижа и попала майору прямо в лицо.

— Твою ж (непечатно) за ногу, за левую и за правую!!! — выкрикнул однорукий егерь, вскакивая с места.

Я замер, понимая, что сделал что-то не так. Пахла палочка, конечно, бесподобно, но вкуса я вообще не почувствовал. Даже маленького кусочка не получилось от неё откусить. Однорукий пошел в отхожую комнату, попутно выкрикивая какие-то странные фразы, которых раньше я не слышал ни от Курьмы, ни от кого-либо ещё, и вернулся с полотенцем. Тут же за спиной послышался смех Марии:

— Ты аккуратно, при детях-то не выражайся! — девушка подошла к нам и, отобрав у Ковалева его палку, протянула ее мне открытым концом вперед. — Рот открой.

Я послушался, и Мария, всунув конец палки мне в рот, надавила на неё сбоку. Мне на язык упали несколько капель безумно вкусной жижи. Чем-то по консистенции на помои похоже, только без гнилых кусочков и личинок. Я погонял вкуснятину по рту, проглотил её и уставился на Марию глазами, полными слез. Если она не даст мне хотя бы еще глоточек, мой Жии сожрет меня изнутри. Девушка весело рассмеялась:

— Понравилось?

Я активно закивал головой, и Мария отдала мне все. Представляете? Вообще всю палку отдала!

— Ну что, Егор, — весело произнесла она, — один-один по косякам?

— Предлагаю минимизировать счет, — предложил Герман, подходя к нам. — Парень как с луны свалился. Ему нужно всё объяснять и показывать — буквально. Он шустрый и смышленый. Быстро все схватывает.

— А как вы хотели? — сказала Мария — Дети…

— Согласен, — проворчал майор, вытирая лицо полотенцем.

Остаток пути я провел, сидя на табурете внутри летающей птицы. В голову меня больше не пускали — похоже, я заблевал весь клюв. Пока летели, Герман больно кольнул меня несколько раз в плечо какой-то палкой.

— Это прививочки, чтобы ты не болел, — пояснил он.

Такие «прививочки» мне регулярно выписывали дети сотрапезников, стреляя в меня из болотных трубочек шипами дерева иглу. Вот уж не думал, что они таким образом заботились обо мне.