Ефрейтор Икс

– Я – биолог. Точнее – геоботаник.

– Отлично! Если уж помнишь свое имя и профессию, остальное вспомнишь непременно. Мы уже сообщили в область о твоем несчастии, скоро приедет мать. Перевезти тебя в областную клинику пока нет ни малейшей возможности, тебя даже на носилки перекладывать нельзя, не то, что куда-то везти… Ну, ладно, лежи, набирайся сил… Ты, можно сказать, в третий раз родился, судя по твоим старым, страшенным ранам.

Он поднялся, поправил простыню и ушел.

Павел лежал, неподвижно уставясь в крюк на потолке, и пытался вспомнить, что же произошло? Но мысль барахталась в аморфной субстанции, продиралась между каких-то видений, которые никак не складывались в четкие картинки. Прежде всего, почему он здесь оказался, и что с ним? Он напрягся, попытался шевельнуться, и сейчас же чудовищная, не поддающаяся описанию, боль прострелила все его тело, и он потерял сознание.

На сей раз сознание накатилось грохотом штормовой прибойной волны. Окружающий мир возник разом, будто включился, или нет, будто внезапно вспыхнул свет. В комнате было светло, но свет был какой-то красноватый, и простыни были розоватыми, наверное, потому, что на стене рдели косые квадраты алого огня. Павел догадался – закат. Теперь он решил действовать осторожнее, опасаясь спугнуть сознание, постарался не напрягать мышцы, чтобы снова не вызвать эту жуткую, никогда раньше не испытанную, боль. А ведь ему казалось, что о боли он знает все, когда-то ему довелось испытать весьма разнообразный спектр боли – от нежного, почти приятного побаливания, до ломящей, жгучей, сверлящей боли. Но вот чтобы от нее терять сознание, такого еще не бывало.

Итак, что же с ним произошло? Он решил не гнать, не подстегивать память, а просто, лежать и прислушиваться к себе, приглядываться к тому, что само по себе всплывет в его мозгу, и лишь потом, как пугливую рыбу, подсекать и вываживать воспоминание.

Кажется, он куда-то шел, что-то ему необходимо было выполнить… Или, он уже выполнил? То, что его попросил сделать Батышев… Батышев?.. Арнольд Осипович?

Вот ведь, человеческая память… Когда стараешься изо всех сил что-нибудь вспомнить, ничего не получается, хоть головой об стенку колотись. Но всплывет в памяти какой-то образ, или имя, и вот уже воспоминания уходят в сторону, ветвятся, тянут за собой другие образы… Кто-то сказал: "дерево памяти…" Может, он вовсе не годовые кольца имел в виду, а то, что воспоминания растут подобно дереву: сначала образ, или имя, подобно семени, потом появляется росток, то, что непосредственно связано с этим образом или именем, росток начинает ветвиться, тянется вверх, веточки в стороны, и даже вниз, к истокам воспоминаний, и вот уже выросло пышное дерево. С яркими цветами в кроне – эпизодами, оставившими наиболее яркий след в памяти.

И на сей раз, фамилия Батышев, будто крючок с наживкой, вытащили на свет божий яркую, во всех подробностях, картину.

Экспедиция базировалась в просторном доме, который от щедрот душевных предоставил директор леспромхоза. Кто не поместился в доме, поставили палатки в обширном, заросшем густой травой дворе.

Профессор Батышев позвал Павла в свою комнату. Когда он вошел, сразу увидел расстеленную на столе крупномасштабную карту. Это была та самая карта, благодаря которой вся экспедиция получает неплохую зарплату, а сам Батышев – жирный довесок к своей профессорской зарплате. Чем подробнее будет эта карта, тем весомее будет премия, по окончании работ.

– Экспедиция меняет дислокацию, – заговорил Батышев. – Мы переезжаем сюда, – он повел карандашом вдоль предполагаемой границы заповедника, потом по извилистой таежной речушке и поставил крестик возле таежного поселка. – Ну, а тебе, особое задание. До места новой базы пройти пешком, – он провел почти прямую линию, соединившую два крестика.

– Ничего себе, прогулочка! – весело воскликнул Павел.

– Да, прогулочка довольно сложная. Кроме тебя, послать некого. В тайге ты дома… Вот в этом месте, – он обвел карандашом неправильный прямоугольник, – должен быть небольшой кедрач. Он упоминается в отчете лесоустроительной партии тридцать второго года. Пройдешь по старой лесовозной дороге, затем по азимуту выйдешь к кедрачу, и сделаешь приблизительную оценку его продуктивности. Пересечешь его двумя-тремя маршрутными ходами, и достаточно. Там должны быть великолепные четырехсотлетние деревья!.. – профессор свернул карту, протянул Павлу. – Вторая копия… Береги. Да, я с директором леспромхоза договорился, тебя подвезут, сколько можно будет…

Павел вытянулся, щелкнул каблуками:

– Разрешите исполнять?!

– Ладно, скоморошничать-то… Район опасный, болота, тайга нехоженая… А махнуть рукой на этот массив никак нельзя, без него геоботаническое описание района будет не полным.