Эффект смерти (СИ)

— Я понял вас, да, — я вжалась в конец стола, потому что его ноги почти уперлись в мои, пришлось лезть к самому краю. — Слежу конечно, мистер… — Он осекся. — Я даю себе отчет каждый вечер, когда вижу ее, она прекрасна, — он вытянул руку и положил себе на ногу. Фу, противно даже находиться с ним на одном положении.

— Сегодня произошел один случай… Это сильно повлияло на всех… Да…

Этот разговор продолжался до поры до времени, пока я не начала засыпать. Маркус отдавал кому-то свой отчет, видимо, о какой-то пациентке или, медсестре в приюте, за которой был надзор? Я не знала, да особо и не интересовалась.

— Хорошо, сообщу.

Разговор подошел к своему завершению и я спокойно выдохнула, что он возможно может сейчас уйти, так я и думала, пока не услышала, как он заваливается на диван у себя в кабинете. В этом самом кабинете! Свет он немного приглушил, но не выключил полностью. Ну все. Это конец. На кой черт тебя сюда понесло?

Хотя со мной и был телефон, но толку от него никакого не было, я бы не смогла даже смс написать, не то, что позвонить сейчас. Он был таким громким, как сирена, оповещающая о побеге. Мне пришлось только ждать. Я свернулась калачиком, чтобы было не так прохладно моим ногам, странно, как бы я их не закаливала, они все равно мерзли и зимой и летом.

Мое сердце бешено стучалось и я не могла уснуть, но как только услышала сопящий звук, доносящийся с угла, где спал Маркус, я взяла себя в руки и тихонько стала вылезать из-под стола, чтобы этот гоблин не проснулся и не сдал меня глав врачу. Тихими шагами, пригнувшись я подошла к столу, чтобы выглянуть и точно убедиться в том, что он спит. Так и было. Маркус спал, повернувшись спиной ко мне. Его широкие плечи вздымались и опускались. Да, он был красив, но был не настолько хорош сердцем.

Так, теперь мне следовало тихо пробраться к двери и дело оставалось за малым. Я на носочках пробралась к середине комнаты, еще раз взглянув на Маркуса, он все еще спал. Я спокойно выдохнула и направилась к двери.

Как только моя рука коснулась ручки, моей талии и рта коснулись его руки. Я знала, что это был Маркус, потому что сопение прекратилось, а в комнате были только мы вдвоем, как бы это ужасно не звучало. Я так была сконцентрирована на одном деле, что вовсе и не заметила, как он смог подкрасться так быстро. Я не стала сопротивляться, но думала, что стоило бы, я ему не доверяла. Он был слишком мутным типом для этой работы. Тем более он появился совсем недавно, буквально месяца три-четыре назад и такое его поток внимания, были основаны только ко мне. Я заметила, как он со мной ласково разговаривал, как уделял внимания больше, чем остальным пациентам, так может, с кем он разговаривал, это был кто-то, кто знает, о том, что я тут нахожусь?

— Какая прелесть, ты сама попала в эти сети, дорогая, — его губы находились на ровне с моим ухом. Горячее дыхание, от которого разило алкоголем, до тошноты было противно мне. Что-то твердое упиралось мне в зад и я поняла, что дело было совсем плохо. Я стала мычать ему слова, которые обычно говорят в таком случае «отпусти меня, кретин» или, говорят не так? Все равно!

— Не рыпайся, — он повернул меня к кровати и резким движением кинул на кровать, освобождая мне рот.

— Если со мной что-то произойдет, тебя уничтожат, — шиплю я, пытаясь понять, куда лучше бить.

— Ты это про своего дружка Киллина? — Смеется он, а в свете восходящего солнца, которое совсем немножко выглянуло из-за леса осветило его зелено-голубые глаза, в другом бы положении я бы сказала, что в них можно и влюбиться, но сейчас я могу сказать только то, что он полнейший идиот и придурок. На что он рассчитывает? На удовлетворение своих заигравшихся гормонов? — Да-а-а-а, я вижу, как он смотрит на тебя, как хищник, он собственник, а с такой грех не поделиться, — он в один шаг преодолел расстояние между нами, одну руку он запрокинул мне за спину и я услышала резкий щелчок, я почувствовала обжигающе-холодную сталь на своих руках и поняла:

— Ты что делаешь, зачем тебе наручники, Маркус? — Мои глаза расширились от страха, а это его еще больше забавляло, его рука потянулась к краю моих штанов.

— Я сегодня буду делать тебя не только его, — мурчит он и наклоняется к моей шее. Его губы касаются моего тела, и неприятное чувство разлетается до кончиков пальцев.

— Уберись от меня! — я начинаю визжать, но он быстро что-то пихает мне в рот, это была ткань, я молилась, чтобы меня кто-то услышал, иначе, я точно стану жертвой изнасилования этим ублюдком.

— Мне нравиться, когда ты сопротивляешься, — шепчет он, стягивая с меня штаны. Я начинаю кричать, трясти руками, чувствуя, как наручники больно втиснулись мне в кожу, я начинаю пинаться ногами, но штаны все же были сняты с меня, он резко срывает с меня рубашку и обнажает мою грудь. Боже, я молю, помоги мне!

Я начинаю истерить, кричать еще больше. Неужели меня никто не слышит. Он прилег на меня, и я стала чувствовать его орган на моем, он как грязный пес терся об меня.