Её звали Никто

«Я святой, я святой, посмотрите, у меня же нимб над головой светится ярче, чем лампочка в люстре».

Самовнушение, говорят, помогает. Проверим.

– О чём я? О том, что ты не захотел отвечать на вопросы своей мамы и бабушки. О том, что закрылся в своей комнате и не выходил до самого утра. Ты считаешь это нормальным?

– Я не вижу в этом ничего криминального, папа, я вчера очень устал, поэтому просто захотел отдохнуть в тишине и заснул.

– Ты молча закрылся в своей комнате! Ты ушёл, никому ничего не сказав! Разве так поступают мужчины?

– Пап, ну что ты начинаешь?!

– Я ещё не начинал!

– Благодарю за хорошее начало дня, – я встал из-за стола, вышел в коридор, схватил свою сумку и вылетел из квартиры. В подъезде было заметно холоднее. Из-за закрытой двери я слышал яростный крик отца и успокаивающий его голос мамы. Мне было плевать, кричит он там, или нет. Тогда я был очень раздражён необоснованными обвинениями отца. Хотя, за пятнадцать лет, я уже должен был привыкнуть к его постоянным придиркам. Папа был бы, наверное, просто счастлив, если бы вместо меня его сыном был робот-солдат, выполняющий всё строго по уставу.

Глава 4.

Сегодня не было дождя, но земля, листья под ногами, да и сам воздух – всё это пропиталось сыростью. У меня ужасно озябли руки, поэтому я убрал их в карманы и ускорил шаг. У школы встретил Толика, он стоял у забора и курил перед уроками.

– Что-то ты рано сегодня, – он бросил окурок в урну и поёжился. Замёрз. Мы поняли друг друга без лишних слов и скорее забежали в здание.

Вместе мы поднялись на второй этаж и вошли в кабинет русского языка. В классе творилось что-то странное. Ребята шумели и кричали, стоя кольцом. Растолкав немного толпу, я увидел, что на полу разбросаны тетради, учебники и школьные принадлежности, а на коленях сидит Ника, пытаясь собрать свои вещи. Рядом стояла ещё одна девица и нагло насмехалась над ней. Мне удачно подвернулся Кузьмин.

– Тёма, а что тут происходит? – спросил я его.

– Не обращай внимания, – спокойно ответил он и поправил очки, – это Ермакова так забавляется. Никто случайно уронила её учебник со стола, а Наташа такие вещи не прощает.

Я взглянул на девочек. Вероника с самым жалким видом ползала по полу на коленях, собирая учебники, а Наташа, словно надзиратель, манерно выхаживала рядом с ней, купаясь в лучах славы одноклассников.

– Давай, давай, гадина, собирай своё барахло поживее, – процедила она и эффектно поправила блондинистую прядь волос. Вероника молча продолжала складывать учебники на парту. Когда Ника закончила, Наташа подошла к столу и, будто случайно, скинула все книги обратно на пол.

– Какая же ты криворукая, опять всё уронила, – усмехнулась Ермакова, – тебя дядя, наверное, в клетке дома держит, чтобы ты ничего не сломала, или случайно кого-нибудь не убила.

– Перестань, – прошептала Ника, крепко прижимая к груди учебник русского языка. Из её глаз текли слёзы, полные стыда, обиды и ненависти.

– Ты ещё что-то смеешь говорить? – Наташа опешила.

Блондинка подошла к Веронике и, со злостью вцепившись в её волосы, ударила девчонку головой о доску. Ника закричала, а одноклассники оживились, радостно завыв. Я не мог больше смотреть на это и побежал разнимать дерущихся девчонок. Наташа дралась с толком и расстановкой, что ещё больше привело меня в шок: у неё был опыт, и эта потасовка явно не первая в её багаже. Она с остервенением хлестала Нику по лицу, когда я подскочил к ним. Попытавшись влезть между ними, я упал на пол, но сумел зацепиться за Ермакову и потянул её за собой. Блондинка не растерялась и одним рывком вскочила на ноги, швырнув на пол Берг. Я как мог прикрывал Веронику собой и отталкивал Наташу, пробовал схватить её и заломить руки за спину, но она оказалась девчонкой ловкой и изворотливой, схватить её не получалось.

– Ната, тебе помощь не нужна? – забеспокоился Валерка, когда увидел, что я вышел не помогать Наташе, а спасать Веронику. Парень был готов ринуться в бой в любую секунду. Я глянул на остальных. Господи, это же настоящие звери! Одно слово Ермаковой – и каждый из них готов был убить. Настоящее безумие!

– Никому не лезть, я сама! – зло отмахнулась Наташа и ударила Веронику в грудь. Я уличил момент и кое-как поймал Ермакову. – Что ты делаешь, идиот?! Пусти меня!

За всем шумом звонок мы, конечно-же, не услышали. Одноклассники, как осенние листья, мигом разлетелись по кабинету на свои места. Когда к нам зашла учительница, на середине класса остались лишь я, брыкающаяся в моих руках Наташка и Ника, которая лежала на полу и не шевелилась.

– Что здесь происходит? – строго спросила Галина Александровна. Услышав этот голос, Наташа успокоилась, и драка прекратилась. Я помог Веронике подняться, а сам не отпускал Ермакову ни на шаг от себя.

– Я ещё раз вас спрашиваю, – учительница подошла ко мне настолько близко, что я слышал её тяжёлое, пышущее жаром, дыхание. Она была зла. – Что происходит? Отвечайте!