Ее высочество Аномалия

– Итак, общеизвестный факт: Альгредо – идиот. Сложить два и два и увидеть очевидное ему не под силу. Так что Шуалейда прочитала папку целиком и после душеспасительной беседы. Я бы сказал, что попросить меня было бы надежнее… погоди, не прерывай. Я не задаю тебе вопросов, заметил, мой светлый шер? Итак. Меня попросить ты не мог. Объяснить Альгредо его задачу на пальцах – тоже. Так что будем считать, что Альгредо просто не понял, что папка предназначена лично для него, а не для кого-то там еще. Я верно излагаю?

– Верно, – неестественно ровно ответил Дайм.

Поймав отзвук его боли, Роне мысленно поморщился и сделал себе еще одну пометочку: границы, за которые Дюбрайн не может выйти, безобразно узки.

– Результат был в целом предсказуем, – продолжил Роне. – После того как ее встретили дома и подробно объяснили, как она не права со своей глупой любовью… к тебе, мой светлый шер, о чем Альгредо так и не догадался… Она сорвалась. Решила, что вы с Люкресом в сговоре, и ты дуришь ее из политических соображений. Герашану удалось ее остановить. Ты знал, что девочка сама себе поставила ментальный блок-предохранитель? Изумительный талант!

– Я уже понял про изумительный талант и воплощенную мечту, Бастерхази. – В тоне Дюбрайна опять сарказм мешался с совершенно неправильной, неестественной болью, словно одно только упоминание Шуалейды было для него чем-то вроде удара под-дых. Снова Мертвым драные границы.

Роне обернулся к Дайму и глянул ему в глаза.

– Я не собираюсь отбирать у тебя Шуалейду. Темный – не значит немотивированно злобная тварь. Ты же видишь, что я говорю правду?

– Вижу, Роне. И очень хочу надеяться на то, что это – вся правда, а не адаптированная версия.

– Могу показать тебе, что было дальше. Хочешь?

– Хочу.

Да уж. Доверие такая штука… Что ж, глупо было ожидать, что полковник МБ поверит на слово. Нечего оскорбляться на ровном месте, Роне бы и сам не поверил.

Так что он показал – с момента, как поймал всплеск Аномалии. Как бросился к ней, исправил топорную работу Герашана и приглушил память Шуалейды о письмах Дайма. Даже как лаялся с Альгредо после этого.

– Ты несправедлив к Альгредо, – покачал головой Дайм. – У него не было шансов догадаться.

– Твоя дотошность в исполнении приказа могла дорого тебе обойтись, мой светлый шер. Но тебе повезло – у тебя есть я. И твоя Аномалия по-прежнему в здравом рассудке, а Риль Суардис цел и невредим.

– Я дам тебе медаль, мой темный шер.

– Медаль? Ну, может быть. Потом. Вообще-то я предпочитаю что-нибудь более близкое и теплое. Сегодня.

– Мне нравится, как это звучит: сегодня.

Дайм улыбнулся ему так, что Роне ощутил себя полнейшей сволочью. Светлый поверил ему, несмотря ни на что, поверил… Ведь Роне именно этого хотел! Тогда почему на душе стало так пакостно?

Чушь. Все отлично. Все просто отлично! А насчет ночи с Шуалейдой он расскажет Дайму потом, когда это будет не так важно. Ну хотя бы когда Дайм сам проведет с ней ночь. Нет, лучше несколько. Одной, в Уго-дель-Риу, ему явно не хватило.

А все Ристана! Шис дернул Роне отбить у Дайма эту бездарную сучку! Ну что ему стоило уступить…

Чушь. Не мог он тогда уступить. Потому что не допускал даже мысли, что между ним и светлым шером, офицером МБ и учеником Светлейшего, возможна дружба. Только вражда и соперничество, спасибо Пауку за счастливое детство, дери его семь екаев.

– О чем ты молчишь, мой темный шер? У тебя такое лицо, словно ты Паука увидел.

Роне передернул плечами и допил вино.

– Ты неприлично догадлив, мой светлый шер. Паука и кое-что еще. Ты же был в башне Заката и говорил с Зефридой. И она наверняка пожаловалась на темное чудовище, которое явилось в Суард за Линзой?

– Не то чтобы прямо, но это подразумевалось.

– Я узнал о Линзе тогда же, когда и ты. И знаешь что, Дюбрайн? Это очень хорошо. Есть шанс, что о ней еще не знает Паук. Но плохо то, что о ней теперь знает твой августейший братец.

– Догадывается, – поправил его Дайм.

– Без разницы. Сегодня светлая шера Лью танцевала вокруг меня такие танцы, что аж голова кружилась от блеска. Мне даже было предложено место при будущем императоре, и не какое-нибудь там, а посох Темнейшего. Тебе смешно?

– Обхохочешься. А сама Саламандра теперь метит в Светлейшие?

– Если не в императрицы. Боюсь, Шуалейду она рассматривает исключительно как энергетический кристалл и ключик к Линзе. В общем, мой светлый шер, я навесил вокруг башни Заката и около покоев младших Суардисов три десятка Очей Рахмана. Это немножко притормозит Саламандру. Да, ты в курсе, что твой братец научился подделывать твою ауру? Разработка магистры Пламя, которую, если меня не подводит интуиция, Саламандра у нее честно сперла. Вряд ли сама Пламя захотела играть в эти грязные игры.

Дайм поморщился и тоже допил вино, откинул голову на подголовник кресла, прикрыл глаза. Если бы не кипение лиловой стихии вокруг него, Роне бы решил, что светлый шер утомился и задремал. Но нет. Его, темного шера, допустили в святая святых – наблюдать за тем, как полковник МБ творит очередной гениальный план.