Ее высочество Аномалия

Дайм только покачал головой. Историки сойдут с ума, если это прочитают. Только кто ж им даст-то! Пока все, что Дайм добывал для императора, так и оседало в тайниках – императора или Светлейшего, не суть. А еще Дайм сильно жалел, что большую часть документов сам толком не изучил. В основном – потому что не хватало времени и навыков, он же не некромант, чтобы поднимать старые бумаги. Быть может, если бы он не так надеялся на императорскую милость, а занялся бы изысканиями сам, сейчас он бы гораздо лучше понимал Бастерхази.

Но ведь можно просто спросить? И плевать, что он сам будет выглядеть невежественным щенком. Иногда это не так уж важно.

Вот только время, шис его дери, время! Завтра приедет Шуалейда, и если пустить все на самотек, то есть позволить ей узнать о том, что он – не Люкрес, от кого-то еще, ее реакция непредсказуема. А рисковать он не имеет права.

– Хочешь, я оставлю их тебе на несколько дней, Бастерхази?

– Конечно хочу.

– Я бы с удовольствием занялся ими вместе с тобой, но у меня еще до шиса срочных дел.

– Ну кто бы сомневался, что рабочий день Магбезопасности уже давно начался, – хмыкнул Бастерхази.

– Нет. Это личное. Мне нужно встретиться с Шуалейдой до официальных мероприятий.

– Ты собираешься сказать ей о себе правду? Кстати, мне тоже интересно, зачем эта глупая ложь. Она же все поймет, как только увидит тебя в мундире, полковник Дюбрайн.

– Правду… Это очень опасная штука, правда. – Дайм откинулся на спинку кресла, прищурился на поднимающееся к полудню солнце. – Иногда она убивает, Роне. Кому, как не тебе, это знать.

– Вот как… – еле слышно пробормотал Бастерхази, и Дайм снова ощутил прикосновение тьмы: на этот раз окрашенное менталом, изучающее. – Я бы не хотел, чтобы правда убила тебя, мой светлый шер.

Разумеется, плетений печати Бастерхази не увидел – печать умела отлично притворяться частью естественной ауры. И, пожалуй, сейчас Дайм об этом жалел. Впервые он рискнул и доверился кому-то, но у него не вышло. Может быть, оно и к лучшему.

– Я просто кое о чем умолчу и не отвечу на некоторые твои вопросы. Не потому, что я тебе не доверяю.

– Мне поехать с тобой, Дайм?

– Не в этот раз. Завтра тебе нужно быть здесь и достойно встретить их высочества.

Бастерхази лишь пожал плечами, оставив при себе «екая с два ты мне доверяешь», за что Дайм был ему искренне признателен. Доверие такая штука… Иногда оно убивает. И дай Двуединые, чтобы не на этот раз.

Глава 8

Маленькая ночная серенада

…исключением являются урожденные сумрачные шеры.

Изначально принадлежащие и Свету, и Тьме, но не обретшие Равновесия, сумрачные либо склоняются к одной из сторон самое раннее к двенадцати годам, либо сходят с ума, ибо противоположные устремления не могут ужиться в незрелом рассудке. К сумрачным равновесным шерам, познавшим суть Двуединства, урожденные сумрачные не имеют никакого отношения.

К счастью, шеры рождаются сумрачными достаточно редко, чтобы данная проблема представляла скорее академический интерес.

«Введение в систематизацию стихий», с. ш. Парьен

Уго-дель-Риу, 23 день холодных вод

Шуалейда шера Суардис

«Скромный» ужин пришлось высидеть до конца, чтобы не обижать барона Уго. Он же специально приехал в свое поместье из Суарда, чтобы встретить королевских детей и сопроводить их во дворец.

Честно говоря, благодарности к старому королевскому сенешалю Шу не испытывала ни на динг. Она бы прекрасно обошлась без всего этого утомительного протокола и двух сотен гостей. Милейший барон позаботился о том, чтобы те дворяне, которым не хватило приглашений на завтрашний королевский обед, были представлены наследнику и его сестре сегодня.

Так что к тому моменту, как Шу наконец-то добралась до своих покоев, у нее в голове звенело и гудело от обилия лиц, имен, славословий и просьб.

С просьбами все было совсем плохо. Если бы Шу только могла предположить, во что превратят газеты исцеление Мануэля Наба, она бы сто раз подумала, прежде чем вербовать его именно таким образом. Потому что за один только сегодняшний вечер ее двадцать два раза попросили о чуде, причем самой прелестной была просьба воскресить чью-то невероятно породистую свинью, лучше всех искавшую трюфели.

Свинья и трюфели! У этих шеров на чердаке полный сквозняк!

Разумеется, за чудесами Шу всех вежливо отправляла в храм Сестры, а за поднятием почивших родственников – к темному шеру Бастерхази. Единственное, за что она взялась, это за исцеление ослепшего мальчика, но только потому, что там требовалось не чудо, а самая обычная работа целителя. Ну ладно, может быть, не самого обычного, потому что случай был тяжелым, но никаких же чудес!

Но для благородной публики и этого хватило, несмотря на то что Шу прямо сказала: это смог бы сделать любой целитель второй категории, и наверняка лучше нее. Родители мальчика рыдали, экзальтированные дамы рыдали, а кто не рыдал – тот быстро прикидывал, какую пользу можно извлечь из наивной принцессы.