Ее первая любовь

– Я к Питеру Скотту.

– Мистер Скотт уехал.

– Но он только вчера… - растерянно произнесла Джин. - А когда он вернется?

Портье поднял брови: он не знает.

– А Виктория?.. Актриса… - Джин глядела на него умоляюще. - У нее ожерелье из жемчуга…

Он поднял трубку:

– Мисс Кемпбелл? - Актриса, похоже, узнала портье по голосу, тому это было явно приятно. - Да, мисс Кемпбелл, вас хочет видеть молодая особа… Говорит, вы встречались… Нет, сказала о вас: "Актриса, которая носит жемчуг". - Он положил трубку и посмотрел на Джин: - Восьмой номер, направо.

Джин поднялась по лестнице, свернула направо и постучала. Виктория сидела в кресле. Она недавно проснулась, и лицо без косметического грима показалось Джин незнакомым, будто перед ней сидела другая женщина. Не то что старше или некрасивей - другая. Нитка жемчуга лежала на столике у зеркала среди десятка хрустальных флаконов и коробочек.

– Я догадалась, что это вы, - сказала Виктория, указывая Джин на такое же кресло, в каком сидела сама. Кресло было в стиле ампир, обитое полосатым шелком. - Вам нужен Питер?

– Да.

– Он только что уехал.

– Да. Портье сказал. Но мне необходимо увидеть его.

– Это сложно, он начал снимать фильм. У вас что-то срочное? - Виктория откровенно оглядела фигуру гостьи. Затем потянулась за записной книжкой, лежавшей рядом с телефоном, полистала страницы. - Вот его номер, возьмите книжку.

Джин держала изящную книжицу в кожаном переплете, но не звонила. Виктория поднялась - у нее была прямая, как у балерины, спина - и вышла в соседнюю комнату.

Скотт ответил сразу. Джин вдруг испугалась. Скотт нетерпеливо сказал:

– Да говорите же!

– Это Джин…

– Джин? Какая?.. А! Ну, что скажешь, малышка?

– Я беременна.

Трубка молчала.

– Я беременна, - повторила Джин.

– Слышал. Дальше!

– Мне нужны деньги на аборт…

– Решила шантажировать? Не прошло трех дней, и уже знаешь, что беременна!

– Четыре…

– Да хоть пять! Больше не звони, если не хочешь неприятностей!..

– Я не по своей воле спала с вами! - крикнула она. Но он уже бросил трубку.

Джин стояла оглушенная - не отказом, не грубостью, не тем даже, что Скотт разгадал ее обман. Что-то в ней произошло, еще когда Скотт взял трубку, а она вдруг испугалась. Испугалась чего? Безрассудности своего поступка? Своего положения? Она не знала, но чувствовала, что уже никогда не будет такой, как прежде…

Вошла Виктория. Из соседней комнаты она слышала разговор.

– Поговорили? - Виктория забрала из рук Джин трубку и снова уселась в кресло. - Мне достанется от Пита. Он не позволяет давать его номер.

Джин ответила невпопад:

– Да, конечно… Я пойду…

Она не помнила, как вышла от Виктории, как спустилась в парк, потом по берегу дошла до столбов, ведущих в другую жизнь, и только здесь остановилась… Она должна уйти от Фрэнка. Но прежде необходимо вернуться, чтобы забрать свои вещи…

У ресторана дежурил Том Кирш, жених Риты. Значит, Фрэнк обедает с дневной сменой или уже дома. Это надо было выяснить, и она подошла к сменщику брата. Тот приветствовал ее, приложив руку к форменной фуражке:

– Беги, успеешь поесть, - сказал он. - Они только приступили.

– Я не голодна, - сказала Джин, - в городе перекусила.

Она перебежала дорогу и нырнула в подъезд дома. В ее распоряжении было полчаса. Джин вывалила из чемодана платья, достала спортивную сумку Франка и переложила вещи в нее. Затем вырвала лист из блокнота, куда Фрэнк заносил расходы, и написала:

"Фрэнк! Я уезжаю Родителям ничего не сообщай Взяла твою сумку, потому что с чемоданом неудобно. Спасибо за все. Джин".

Прикрепила записку в прихожей у конфорки и быстро сбежала по лестнице…

Глава 9

Уборщица и матрос

Ей не надо было ехать до конечной остановки. Теперь она знала дорогу и вышла у хлебозавода. Еще издали увидела дом Агаты.

Выглянувшая из своей комнаты Агата была в яркой блузе и черных колготках. Глаза ее блестели пьяным блеском. Сквозь прикрытую дверь доносился бубнящий мужской голос. Джин разобрала только: "Иди сюда!"

Засунув сумку под кровать. Джин расставила ширму и легла. Постель оказалась удобной. Джин вытянула ноги и закрыла глаза. И тотчас увидела дом. Не квартиру Фрэнка, а родительский дом на ферме, где у нее была своя комната и где она чувствовала себя независимой и храброй.

У Агаты включили музыку и танцевали. Гость хозяйки - судя по некоторым фразам, пекарь с соседнего хлебозавода - топал, как слон, по искусственному паркету. Потом на некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая истерическим смехом Агаты, будто ее щекотали. Спустя некоторое время музыку снова включили. Уходя, пекарь споткнулся и произнес по этому поводу длинную фразу…

Джин боялась уснуть и опоздать к Терезе. Часы, подаренные отцом в день ее шестнадцатилетия, лежали под подушкой, и она время от времени на них поглядывала. Когда часы показали три часа пополуночи. Джин оделась и еще некоторое время лежала одетая. В половине четвертого она встала и вышла на улицу.