Ее первая любовь

Рассвет еще не наступил. Все было серым, полупрозрачным. Идти по пустынной незнакомой улице было неприятно. Джин торопилась. Перед кафе она оглянулась, быстро вошла и заперла изнутри дверь. Она сняла брюки, оставшись в трусиках и майке. Принесла воду, плеснула в ведро чистящей жидкости и стала отодвигать столы.

У столов и стульев были металлические ножки, отчего эта легкая на вид мебель оказалась тяжелой. Джин с трудом справлялась с ней, особенно со стульями, которые сперва ставила на столы, а затем, вымыв под ними пол, расставляла на прежние места. Пол был затоптан. В первый раз, когда Джин приходила в кафе, пол показался ей намного чище, возможно, потому, что в такую рань любители «выпить и закусить» еще спали. Впрочем, тогда она не смотрела под ноги.

К полу возле столов присохли упавшие куски еды в окружении пятен от пролитых напитков. Приходилось долго тереть, чтобы смыть жирные скользкие кусочки. Они налипали на длинную «лапшу» щетки и не сразу растворялись в пенной воде. Джин потеряла счет времени и уже не единожды меняла воду. Она вспомнила моечную в ресторане Грегори. Там большую часть работы выполняла машина. Да, Бриджит не преувеличивала, рассказывая, как тяжело ей было мыть полы в ресторане…

В начале седьмого Джин закончила убирать зал и кухню. Кладовку, туалет и все остальные помещения приводила в порядок уже наспех. Она домывала пол за стойкой буфета, когда пришла Тереза. Барменша цепким взглядом окинула зал. Сразу подметила огрехи, но на первый раз смолчала.

В туалете, где был умывальник. Джин вымыла лицо и руки, надела джинсы и вышла к хозяйке.

– Выпей кофе, – сказала та.

Единственное, чего сейчас хотела Джин, – рухнуть в постель. Спать или не спать – уж как придется, но только бы лечь?

– Выпей кофе и съешь сандвич, – повторила Тереза. – Ты ведь придешь домой и завалишься на полдня голодной!..

Барменша налила большую кружку кофе и положила на тарелку сандвич.

– Запишу на твое имя, – пояснила она, доставая из-под стойки толстую тетрадь. – Тут у меня весь порт! – И похлопала по клеенчатой обложке.

Джин забрала кофе и бутерброд и направилась к ближайшему столу» Барменша последовала за ней. Уселась, подперев кулаками щеки, наблюдая, как Джин ест сандвич, словно это было увлекательное зрелище – Сандвич был вчерашний, подсохший, но Джин неожиданно для себя ела с аппетитом.

– Ты откуда приехала? – спросила барменша.

Джин продолжала жевать. Проглотив, сказала:

– От папы с мамой.

Барменша поняла нежелание новой уборщицы отвечать и усмехнулась: она не собиралась допрашивать, просто ей хотелось поговорить. Посетители обычно интересовались только жратвой. Герберт, эта неблагодарная скотина, которого она подобрала, когда его выгнала жена, заявил, что возвращается в семью. О муже, торчавшем до утра в казино – ничем другим он все равно не мог уже заниматься, – ей было противно думать. Оставалась опостылевшая стойка. Да еще ругань с поставщиками и счета» которые она ненавидела и в которых оспаривала каждый цент. Вот и все, что она получила взамен мечты о киношной карьере…

– Я тоже уехала от папы с мамой, – сказала она. – И «приехала»! – Она снова невесело усмехнулась. – Смотри, как бы и тебе не сесть с размаху на задницу!..

Джин смотрела на разоткровенничавшуюся хозяйку. Что это на нее нашло? Знала бы, что ее пророчество уже сбывается!

– Ну, чего уставилась? – спросила барменша. – Я сюда знаешь какая приехала – всех покорю!.. Покорила…

Появился первый посетитель – старик с палкой. Барменша вернулась к стойке. Зная вкусы постоянного клиента, наполнила пивом не стеклянный бокал, а высокую фаянсовую кружку в немецком стиле с рельефным изображением румяного бюргера.

– Бобби пишет? – спросила она.

– А зачем ему писать? – Старик отхлебнул пару глотков и стал рассказывать, почему для Бобби нет смысла писать письма. Джин не стала слушать, допила кофе и ушла.

Наступило время, когда одни шли на работу, другие после ночной смены возвращались домой. Матери семейств торопились в порт купить рыбу из первых рук, подешевле. Улица приобрела жилой вид.

Джин шатало, и со стороны могло показаться, что она успела хлебнуть лишнего. Проходивший молодой матрос засмеялся:

– Может, тебя проводить, крошка?

Джин не ответила. Она не слышала.

Агаты не было дома. Джин открыла дверь ключом, который дала хозяйка, и вошла. Окно с ночи осталось завешенным, и в комнате царит полумрак. Джин не стала отдергивать занавес. Не раздеваясь, легла, закрыла глаза – и сразу кровать под ней поплыла, закружилась. Джин испуганно открыла глаза – все остановилось. Некоторое время она старалась держать глаза открытыми, но сон одолел ее…

Барменша оказалась права – Джин проспала полдня. Разбудил ее голос Агаты, которая, стоя на пороге, кому-то громко рассказывала, куда собирается отправиться на уик-энд. Джин седа на постели, кровать скрипнула. Услыхав, что квартирантка проснулась. Агата повернулась к ней:

– Что ночью будешь делать? Вставай!