Ее первая любовь

– Я забыла купальник.

– Можно взять напрокат… Вы приехали к Питу? – Она посмотрела на грустное лицо Джин. – Дорогая, он славный, но у него слабость обещать хорошеньким девочкам роли. Не надо принимать это всерьез.

Не попрощавшись, Виктория ушла.

Джин встала. Было еще рано возвращаться к Фрэнку, да и не хотелось. Она пошла вдоль берега, неся в руках туфли. Чем дальше она шла, тем пустынней становился пляж. Мили через две песок сменился галькой. Джин свернула по каменистой тропинке к столбам, когда-то служившим опорой для ворот. На одном столбе болтались железные петли…

Тропинка скользнула за столбы и потерялась на пустыре. Здесь тоже была галька, валялись старые шезлонги, сломанные зонты. И высокая трава. За пустырем начинались длинные постройки без окон, с широкими дверями. Конюшни?.. Дальше виднелись дома, рестораны, дискотека – все как в той части города, где жил Фрэнк, но беднее и грязнее. Джин не подозревала о существовании этого района, как, впрочем, не подозревала о богемном рае. Теперь ей казалось, что она понимает, почему, приглашая ее, Фрэнк писал в письме: девочке надо пожить в большом городе…

Деревья здесь почти не росли, и тень давали дома, стоящие друг против друга. Дома были невысокие, не выше трех этажей. Где-то близко находился порт: над крышами домов виднелись трубы и мачты судов дальнего и каботажного плавания. Сильно пахло стоялой водой и рыбой. Большинство местных жителей, похоже, работало в порту или прислуживало в гостиницах, магазинах, ресторанах. Еще здесь где-то есть хлебозавод, снабжающий город хлебом.

Было жарко, и Джин старалась идти в тени домов. Она зашла в ближайшее кафе и спросила у барменши пепси. Барменша налила в стакан коричневатую газированную жидкость, и Джин выпила залпом.

Барменша внимательно смотрела на нее. Днем сюда заглядывали редкие посетители. Сейчас Джин была вообще единственной, а барменше хотелось поболтать. Ей уже давно перевалило за тридцать, но лицо еще сохраняло остатки жгучей южной красоты. Когда-то она приехала сюда в надежде попасться на глаза одному из многих живущих здесь режиссеров. Устроилась горничной в гостиницу, думала, что красоту ее заметят и она обязательно станет звездой. Красоту заметили, но звездой она не стала. А через три года вышла замуж за местного владельца кафе и встала у стойки, превратившись в барменшу.

Она сразу оценила внешность Джин.

– Ищешь работу? – спросила она.

– Нет.

– Мне нужна уборщица.

– Я не ищу работу.

– Ну, смотри…

Джин расплатилась и вышла. Ее подташнивало. Она подумала, что это от пепси. Хотелось присесть, но ничего похожего на скамейку поблизости не было. Ей становилось хуже, и она испугалась потерять сознание. Решила, что долго пробыла на солнце. Она хотела скорей добраться домой, но не ориентировалась в незнакомой местности, а прохожие не встречались. Наконец на перекрестке заметила полицейского. Он тоже обратил внимание на Джин.

– Вам плохо?

– Это солнце, – едва проговорила Джин.

– Проводить вас домой?

– Я, наверное, заблудилась. Мне нужно добраться до ресторана «Серебряный якорь». Там работает мой брат…

Полицейский, изнывающий от жары, повел Джин за угол, где была остановка автобуса. Машина вскоре подошла, и полицейский усадил Джин в салон.

Ее укачало, и она боялась, что будет вынуждена сойти, не доехав. Наконец шофер объявил: «Ресторан „Серебряный якорь“, Фрэнк, как всегда, был на посту. Он разговаривал с кемто из подъехавших посетителей и не заметил сестры.

Джин добралась до квартиры и сразу приняла ванну. Вода освежила, стало легче. Она открыла холодильник и обнаружила три крупных ярко-оранжевых пористых апельсина. Почти машинально Джин взяла один, очистила кожицу и впилась в кисловатую мякоть. Потом взяла еще один…

Опомнившись, Джин испугалась не того, что съела апельсины, которые Фрэнк, вероятно, припас для себя, а своей непреодолимой тяги к кислому. Тошнота и жадность к кислому… Дочери соседских фермере» делились с ней познаниями в женских проблемах. Да она и сама читала об этом в журналах. У Джин пересохло во рту и похолодели руки. В голове гулко и больно стучало. Она понимала, что надо успокоиться. Но была лишь паника, лишившая способности думать. Она легла и тотчас уснула.

Разбудил ее Фрэнк. Джин вскочила:

– Что?!

– Ты стонала во сне. Тебе что-то приснилось?

– Нет… Я перегрелась на солнце.

– Где ты была?

– Нигде. Ходила по городу.

Утром брат спросил:

– Сегодня тоже будешь ходить по городу?

– Не знаю. Наверное…

Едва дождавшись, когда Фрэнк отправится на работу, Джин ушла. Она должна разыскать врача. Но среди встречавшихся вывесок и реклам не обнаружила того, что искала. Спрашивать у прохожих она стеснялась. Наконец, решившись, зашла в аптеку и попросила дать адрес врача…

Врач оказался совсем молодым. Стекла очков увеличивали его глаза. Джин они казались самостоятельными существами. Она, не отрываясь, смотрела в темные зрачки, словно там был ответ.

Врач осмотрел ее и, сняв перчатки, пошел к умывальнику. Раковина была в углу кабинета.