Ее достоинства

Я заблокировал шлем и распахнул задний люк машины. Как только я открыл люк, Юнг выстрелил из своего игольчатого пистолета. Вращающиеся иглы на мгновение вывели меня из равновесия, но закаленный композит экзоскелета защитил меня. Я выскочил из машины словно ошпаренный, с бешено колотящимся сердцем, с мгновенно протрезвевшей головой. Но я все еще был полон решимости.

— Юнг! — крикнул я. — Отпусти ее!

— Уходи, — выкрикнул в ответ он. — Слишком поздно, да Круз. Она не хочет идти с тобой. Ты не сможешь забрать ее! — Он выпустил еще одну очередь иголок, но я был за машиной, и они отскочили, не причинив вреда.

— Пусть она сама скажет мне это, — сказал я. — Если она скажет мне, что хочет остаться, я уйду.

Он издал всхлип — неожиданный, шокирующий звук. В конце концов до меня дошло, что Юнг не злится, и не злился никогда. В издаваемых им звуках, не было ничего, кроме безнадежной печали.

Я не понимал, как мне реагировать. Я начал жалеть, что был таким импульсивным.

— Юнг, — позвал я. — Просто дай мне поговорить с ней. Я здесь не для того, чтобы причинять тебе вред, правда.

— Ты не сможешь.

— Почему нет? Разве ее здесь нет?

Я осторожно высунул голову над крышей внедорожника. Мои глаза привыкли к полумраку, и я смог разглядеть Юнга, сидящего у подножия большой лестницы, рядом с ним валялся игольчатый пистолет. Голова у него была повернута к стене.

— Да, — пробормотал он. — Думаю, что да.

Я выбрался из-под защиты машины и на цыпочках прошел по усыпанному щебнем полу. Схватки не было; пистолет оказался у меня прежде, чем он поднял глаза.

— Это ничем хорошим не закончится, — сказал он. — Ты не сможешь с ней поговорить.

Я подтолкнул его дулом осколочного пистолета.

— Проводи меня к ней.

Он посмотрел на меня и, к моему удивлению, выдавил усталую улыбку.

— Да, конечно.

Я последовал за ним, вверх по лестнице.

Зеркала были тусклы от паутины, некоторые были расколоты так, что осколки громоздились вдоль стен там, где они падали. Золотая клетка с платформой Индукт-Данса стояла искореженной и разбитой, словно какой-то маньяк лупил по тонкой филиграни здоровенной дубиной. Пыль толстым слоем покрывала небесно-голубую плитку, за исключением места вдоль одной из стен, где на нескольких тележках была навалена большая груда электронного оборудования. Здесь пыль была недавно потревожена.

Юнг грустно наблюдал за мной.

— Понял?

— Нет, — ответил я. — Нет, что это означает? Где она?

— О-о, а я думал, что ты сообразишь, да Круз. Думал, что сообразишь.

Я повернулся к нему и приставил игольчатый пистолет к его груди.

— Объясни мне.

Он не выказывал признаков страха.

— Она ушла, да Круз. Уже восемь лет. Однажды я пришел домой, а дом был пуст.

— Где…?

Он пожал плечами.

— За Гранью, внизу — в Воющем Квартале. Она не хотела, чтобы ее нашли, и я не смог ее найти — хотя мои люди все еще ищут. Она была такой упрямой — это было одним из ее достоинств. — Он указал на нагромождение черных ящиков. — До того, как она ушла. Это случилось, когда я работал над личностной матрицей. Это все, что у меня от нее осталось. Я отключал ее, когда ты звонил в последний раз. Я собирался отвезти ее в укромное место. Надо было сделать это много лет назад.

Я осознал, почему Мартин Янг не пожаловался на меня.

— Слишком мощное устройство. Незарегистрированное. Незаконное. — произнес я.

— Пожалуйста, — попросил он, дотрагиваясь до моей руки, хотя он был не из тех, кому легко даются прикосновения к другим людям. — Пожалуйста, не говори никому. Они заберут ее у меня, они убьют ее. — Его лицо сморщилось, и по иссохшим щекам скользнули слезы. Он глубоко вздохнул. — Я понимаю твои чувства, да Круз. Я отдам ее тебе. Просто молчи. Ты же не хочешь, чтобы она умерла, не так ли? Ты слышишь меня? Я сказал, что отдам ее тебе — разве это не то, чего ты хотел?

Комок в глубине моей груди начал рассасываться.

— Не надо, — сказал я. — Ты ее муж. И я никому не скажу. — Почему-то я вспомнил, как, при прикосновении, ощущалась грудь Даны в моих руках — теплая, гладкая, наполненная жизнью.

Я вернулся к своей машине, выехал задним ходом из проделанной мною дыры в доме Юнга, и поехал домой.

Дверь у Даны была открыта, и я вошел внутрь. Первая комната была безжизненна и темна, и я пошел дальше, из комнаты в комнату, в нарастающей панике. Пусто, везде пусто.

Я сжал голову руками, пытаясь успокоиться. Я вспомнил лицо Мартина Юнга, когда он рассказывал мне о потери своей Джоанны, его опустошенный взгляд. «Однажды я пришел домой, а дом был пуст…»

Прежде чем выскочить из дома, я подумал про сад.

Она была там, сидела на клочке чахлой травы, под искусственным лунным светом.

Дана, подумал я.

— Дана?

Она обернулась на звук моего голоса, ее глаза были скрыты в тени лунного полумрака.

Я опустился на колени рядом с ней и обнял ее. Мгновение она сопротивлялась, а затем прильнула ко мне.

Она реальна, и это лишь одно из ее достоинств.

Ray Aldridge. Her Virtues. Amazing Stories, v64n03 (#548), September 1989, p. 29-41

Перевод 07.2021.