Еду в Самарканд

Феликс Кривин ЕДУ В САМАРКАНД

ИЗ РИЖСКОГО БЛОКНОТА

ВОЗРАСТ ГОРОДА

Возраст города обычно определяется по тому, когда город впервые упоминается.

Прекрасное средство скрыть свой истинный возраст.

Допустим, я живу и нигде не упоминаюсь. А вы все время упоминаетесь: в разговорах, на собраниях, на страницах газет и журналов. И вот вы на глазах стареете, а я еще и не начинал жить.

Так бывает у городов и поэтов. Поэта тоже считают молодым и даже начинающим, пока он не начнет упоминаться.

МАЛЬЧИШКА С УЛИЦЫ АМАТУ

На крыше дома по улице Амату босоногий мальчишка читает книгу, в которой ничего не написано.

Он любитель. Он с улицы Амату. Амату как раз и означает: Любительская.

Этот мальчишка большой любитель сидеть на крыше. Он любитель дождя и снега, ветра и холода. В самый сильный мороз его не затянешь под крышу. Потому что он любитель сидеть на крыше. И читать книгу, в которой ничего не написано.

Конечно, легче читать, когда что-то написано…

Мальчишка с улицы Амату озадаченно чешет в затылке.

Не каждый так сумеет: сидеть, беспечно закинув ногу за ногу, на самом краешке крыши, чесать в затылке и читать книгу, в которой ну буквально ничего не написано.

А он читает. Уже много лет. Черный кот на соседней улице, большой любитель стоять на крыше, изготовясь к прыжку, уже много лет собирается прыгнуть на крышу филармонии. Обычно котам безразлично, на какой крыше давать концерт, а этому непременно нужно прыгнуть на крышу филармонии. Сколько лет уже прыгает — и никак не прыгнет.

А мальчишка читает. Тоже уже много лет. За это время сколько мальчишек на его улице выросло. А он все читает. И не может от книжки оторваться.

Сведущие люди говорят: пусть бы попробовал оторваться, он же к ней прикреплен по замыслу архитектора. Он потому и не падает, что держится за книжку.

Верно сказано. И не только сказано, но и написано. Среди многих написанных мыслей это очень важная мысль.

А вот среди ненаписанных… Ведь мальчишка с улицы Амату читает книжку, в которой ничего не написано. А самые интересные книги — это те, в которых ничего не написано… Вот почему он не может от нее оторваться.

ПОД ОХРАНОЙ СТАРОСТИ

На доме, которому семьсот лет, установлен аппарат для вызова милиции, хотя в таком возрасте не милицию — неотложку вызывать.

Впрочем, дом выглядит хорошо. Он охраняется государством.

Дома охраняет их старость — в отличие от людей. Проживи каких-нибудь триста лет, и тебе уже не дадут развалиться.

Может, и нас охраняла бы старость, если б мы прожили триста лет? Только бы прожить триста лет, а там уже нас подкрасят, подштукатурят, подреставрируют… Так будем выглядеть — куда молодым!

НЕ ДОЖИВШИЕ ДО СТАРОСТИ

Большинство домов Старой Риги погибло на войне. То на одной, то на другой войне. У домов слишком долгая жизнь, чтобы они могли умирать своей смертью. У человека жизнь короткая, и то он успевает погибнуть на войне.

Разрушительная сила времени не поспевает за разрушительной силой человека. Только на последней войне погибло больше домов, чем за предшествующих несколько столетий. И хотя человек по-прежнему бессилен перед временем, но теперь уже и время бессильно перед человеком…

КРЕСТОВАЯ ГАЛЕРЕЯ

Причины и следствия редко появляются вместе. Когда появляется причина, следствия еще нет, оно где-то прячется и не спешит открываться. А появится следствие — причина куда-то делась. И тогда начинают ее искать.

В Крестовой галерее Домского собора существуют рядом причины и следствия. Они расположены в своей обычной последовательности: пушка могильная плита, пушка — могильная плита…

Вход бесплатный для всех желающих.

САЛАСПИЛС

Знак у входа на территорию мемориала Саласпилс: вход собакам запрещен. Собаки здесь плохо себя зарекомендовали.

Бывший узник лагеря Саласпилс рассказывает о Курте Краузе и его собаке Ральфе, которые вместе травили людей. Мы привыкли, что собака — друг человека, но это неточно сказано. Собака — друг хозяина, своего непосредственного начальства. Для собаки, как ни для кого другого, подходит пословица: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.

На месте, которое считается могилой детей, на месте детского барака, под кустами цветов рассыпаны игрушки и сладости, которые приносят мертвым живые дети. И среди игрушек — собачка, друг маленького человека, она пришла сюда, нарушив запрет, чтобы попросить прощение от всего собачьего рода.

Когда умирают дети, человечество старится.

Как же состарили человечество годы фашизма!

СТАРЫЕ ДОМА

Старые дома… Какая у них красивая старость! У некоторых старость это, в сущности, молодость, потому что настоящая их старость разрушена войной.

Разрушена, а потом отстроена. В этом преимущество зданий перед людьми: их можно отстроить.